Оппортьюнити
Лиза Павлова
УТРО
Комната наглоталась утренней сырости и посерела. Мясоедов открыл глаза. Нащупал на полу у кровати мобильный телефон. Посмотрел на дисплей. 5:55 – через 5 минут прозвенит будильник. Мысль о том, что еще пять минут можно лежать расслабленно была приятна, и эти пять минут казались невероятным сокровищем, подарком судьбы. Однако пролетели они быстро, а тело, как назло, удобно чувствовало себя в любой позе, будто каждая косточка прижималась к мягкой перине с нежностью котенка. Почему, когда нужно было засыпать накануне, мешали руки и ноги и было никак не улечься?! Неужели даже тело борется с обязаловкой?!!
Мясоедов жил один в коммунальной квартире обезличивающего мегаполиса. Ему было 32, хотя важно ли это вообще. Каждое утро начиналось примерно одинаково. Он просыпался, отлеживал свои законные пять минут, затем плелся на кухню ставить чайник, пока чайник кипел, он принимал душ, бодрящий из-за того, что вода еще не успевала нагреться в трубах, а пропускать ее, пока не польется теплая, не было времени. На это можно было бы потратить те самые пять минут, но было жалко отдавать такую роскошь за какую-то там бытовуху. Дальше чай с наспех слепленным бутербродом, который иногда под настроение, ставился в микроволновку, чтобы стать горячим. Потом Мясоедов стучал в комнату соседа, которого он по давней договоренности и потому что редко когда и кому мог отказать при прямой просьбе, подвозил до магазина «Бельевой Рай», где тот работал охранником. Сосед, видимо, как спал, так и являлся в дверях, в мятой одежде и с четко уловимым запахом перегара. Он будет досыпать на работе, поэтому просыпаться не трудился и шел на автопилоте за Мясоедовым, погружался в его машину и ехал молча, полуприкрыв глаза. Так было каждое буднее утро…Но сегодня сосед на стук не появился….
Постояв немного у дверей, и пожав плечами (первые признаки разговоров с самим собой – жестикуляция, когда никто не видит), Мясоедов поплелся в прихожую и вздрогнул – входная дверь была приоткрыта, Мясоедов не мог забыть закрыть дверь, это мог быть только пьющий сосед. «Чертов алкоголик!» - подумал Мясоедов, решив, что сосед ушел куда-то и забыл с перепою закрыть за собой дверь. Несмотря на столь простое объяснение открытой двери, на душе у Мясоедова было неспокойно, почему-то казалось, что в квартире кто-то есть. «Кирилл!!!» позвал он еще раз перед тем, как закрыть входную дверь. Но ответа не было…
Как ни странно, сегодня Мясоедова даже огорчило отсутствие соседа, так как было какое-то тревожное состояние и хотелось общения, хоть какого-нибудь, хоть даже молчаливого присутствия и шершавого рукопожатия в знак благодарности за то, что подвез.
Машина бесшумно плыла в потоке, Мясоедов курил. Для всех он был одним из миллионов, но ни для кого не был ОДНИМ. Иногда, думая об этом, он жалел себя. В такие моменты Мясоедов обычно звонил родителям, чтобы родные голоса заполнили теплом холодную пустоту тоски. Но сейчас было слишком рано, и его звонок бы встревожил родителей. Подумал было о старшем брате, но не решился беспокоить и его.
ЛЕРА
На службу Мясоедов прибыл с немецкой точностью. Ровно в 8:00 прошел проходную. Он возглавлял проектную группу, и был вполне доволен службой. Компания была с престижным определением «мультинациональная», и поэтому русская лень и пофигизм прятались здесь за красивыми лозунгами из политик и процедур, прописанных кем-то когда-то, но явно не для российской действительности. И чаще всего любой рабочий запрос красиво и с особым смаком отфутболивался, а запрашивающий чувствовал себя попрошайкой, который обращался к коллеге не с вопросом по решению задач проекта, а просил одолжить пятьсот рублей до зарплаты. Ответственность же перекладывалась с одних плеч на другие, и это больше напоминало детскую игру в сифу. Но Мясоедов закрывал на это глаза – слишком радужными были его перспективы в этой компании. Сейчас его кандидатура рассматривалась на позицию директора по производству, и у него были все шансы занять эту позицию.
Мясоедов отправился в офисную кухню, чтобы взбодриться чаем, хотя и не чай был его конечной целью. Кухня была местом, где случайно можно было встретить Леру. Лера, или, как значилось в ее визитке – Валерия Одинцова – возглавляла отдел персонала компании. Ей было 39 лет, но Мясоедов не замечал 7-летней разницы в возрасте. Лера была для него воплощением вселенской женственности, он любил эту женщину уже 5 лет, и каждую знакомую сравнивал с ней, как с идеалом, который ни в ком так и не мог отыскать. Лера была замужем за вполне успешным бизнесменом, детей у нее не было. Все это Мясоедов слышал от коллег, но не знал, так ли это на самом деле. Лера никогда не говорила о своей семье. Но в любом случае, Мясоедову очень хотелось верить, что когда-нибудь Лера, разочаровавшись в муже, обратит внимание на него, Мясоедова, который робел как мальчишка под действием ее взгляда.
Леры в кухне не оказалось. И утренняя тоска Мясоедова стала еще ощутимее. Вчера здесь, в кухне, они говорили с ней о кандидате на должность в его отдел, с которым Лера сама проводила собеседование. Речь зашла о его опыте и, чтобы посмотреть детали, Лера открыла его резюме через свой ай-фон. Мясоедов подошел ближе, и оба склонились над дисплеем. Мясоедов не видел букв и уж тем более не мог сложить их в слова. У него кружилась голова от еле уловимого, но доводящего до экстаза аромата Лериных духов, он вдыхал этот аромат и чувствовал тепло ее тела, ее волосы слегка щекотали его щеку. Если бы это была не кухня офиса, а какое-то более уединенное помещение, Мясоедов бы за себя не ручался. Лера была несколько удивлена рассеянностью Мясоедова. Она всегда считала его талантливым инженером, и не могла понять, почему он по нескольку раз переспрашивает простые, казалось бы, термины из резюме.