Выродок - [10]

- Спасибо, Елена Алексеевна…

Я положил трубку и заплакал. Я уже знал, что больше ни к кому я обращаться не буду.

…

Я помню, как зашел на страницу к Кате, Аниной подруге и коллеге по работе и нашел, что на фотографиях она похожа на Аню. Только волосы у нее светлые. Я отметил лайками все ее фото. А утром купил букет декоративных розочек и пришел в финансовый отдел. Аня, увидев меня, скорчила недовольную мину, но эта мина быстро сменилась на удивленную, когда я прошел мимо ее стола и вручил розы Кате, пожелав ей хорошего дня. Катя смутилась. Покраснела. Аня тоже покраснела и опустила глаза.

Вечером того же дня я предложил Кате довезти ее до дома, и она согласилась.  По дороге до ее дома, мы немного покружили по городу. Потом за разговорами о природе и погоде я отвез ее домой.

Мы с Катей стали общаться, часто ходили на обед. Несколько раз даже выезжали обедать в ресторан, где когда-то я обедал с Аней.

После одного такого выезда, я получил сообщение от Ани: «Что ж! Ты нашел достойную замену! Правда, она для тебя старовата!».

По офису поползли слухи, что мы с Катей в отношениях. Я их не отрицал. А вот Катя стала заметно сдержаннее и, в конце концов, наше общение свелось к прохладному привет-пока.

Я не хотел стрелять в Катю. Я попал в нее случайно. Пуля пробила легкое. Но она осталась жива. Она сейчас в больнице. Я очень хочу, чтобы она выжила.

…

В последнее время я уже просто плыл по течению. Я настолько устал, что бороться с собой или с Аней, или с кем бы то ни было еще, у меня не было сил. Дубинин уже не раз намекал мне, что нужно подыскивать другую работу. Об этом же говорила мне моя мама, наивно полагая, что это именно работа оказывает на меня такое подавляющее воздействие.

Иногда я заходил на хэдхантер. Отрешенно просматривал несколько каких-нибудь вакансий и думал о том, что если я сменю работу, то Аня станет для меня лишь голосом в телефонной трубке. А, может, она даже не будет отвечать на мои звонки и мне придется звонить ей, скрывая номер, чтобы услышать сначала тревожное «Алло!», потом раздраженное «Говорите, вас не слышно!»

…

У меня два адвоката Владислав Аркадьевич и Андрей Станиславович. Они самоотверженно работают, пытаются зацепиться хоть за что-то, что могло бы сократить мне срок. Очень надеются на то, что меня признают невменяемым. Они вообще с самого начала взяли курс на невменяемость.

Я иногда смотрю на них и думаю, а сказали ли им вообще, ЧТО я совершил. Может, они не в курсе?! Может, им сказали, что я украл конфету в киоске за углом, а не убил шесть человек из огнестрельного оружия?

Но с другой стороны, мне так нравится их забота. Эти двое создают иллюзию, что я не изгой. Что кому-то хочется мне помочь, меня спасти.

Среди общего отчуждения и ненависти, этот  маленький островок деловой заботы согревает вмерзшее в застывшую душу сердце…

…

В последние дни я чувствовал себя настолько уставшим, будто по мне проехал каток. Мама заметила это и очень встревожилась. Она уговаривала меня взять отпуск. Отпуск я брать не стал, но зато взял отгул на пятницу.

В понедельник я поехал на работу на отцовской машине, на съезде с кольцевой меня тормознул гаишник. Остановил за превышение и забрал права за невыветрившийся с прошлой ночи алкоголь. Я не спорил, пропускал мимо ушей намеки на взятку, и молчал, пока он составлял протокол.

Он начал было читать мне нотации про опасности пьяного вождения, но увидев мой отрешенный вид, отпустил на все четыре стороны.

- Теперь полтора года без прав будешь, - пробурчал гаишник, досадуя на то, что не удалось погреть руки.

- Да они мне, может, вообще уже не понадобятся – ответил я, явно поставив его в тупик.

На работу я опоздал. В коридоре встретил Аню. Она невольно остановилась, увидев меня.

- Привет, меня прав лишили – зачем-то сказал я.

- Ну и дальше что? – отрезала Аня.

- Аня, я устал от всего этого, я прошу тебя, прекрати! Перестань так себя вести со мной! Ну что я тебе сделал?

- Отстань! – буркнула она, и поспешила уйти.

Мне хотелось кричать. Хотелось просто сесть на пол посреди коридора и рыдать в голос, широко-широко открыв рот.

Вечером дома мама подошла ко мне и обняла за голову, и долго-долго молча гладила по голове.

Во вторник я ехал в маршрутке, смотрел в окно на зябнущих на остановке людей-пингивнов, и вдруг отчетливо осознал, то, что уже давно чувствовал – я обречен. Я просто понял, что иногда бывает неизбежен выбор, который поломает тебе жизнь. И хотя на другой чаше весов спокойная размеренная жизнь, ты абсолютно точно знаешь, что неизбежно выберешь то, что тебя погубит.

Рядом со мной села женщина в форме милиционера, точнее полицейского, и через какое-то время она беспардонно ткнула меня пальцем в бок и попросила убавить звук в плеере. И вдруг я, сам от себя не ожидая, сказал каким-то не своим очень хриплым голосом, горько при этом посмеиваясь:

- А ведь даже на *** Вас не пошлешь, Вы при исполнении. Придется и вправду звук убавлять...

Ментовка не нашлась, что ответить, она несколько раз глотнула воздух, будто задыхалась, потом процедила:

- Больной!

Перед началом рабочего дня я пришел к финансовому отделу и стал ждать. Мне плевать было, что обо мне подумают. Я просто стоял прислонившись к стенке и скрестив руки на груди. Когда появилась Аня, я так и остался стоять, взглядом проводил ее до дверей и под звук захлопнувшейся двери побрел в свой отдел.