Выпьем за прекрасных дам - [29]
Антуан не знал, смотреть ему в пол или в потолок или на Гальярда. Рот его сам собой разъезжался в улыбке от огромного облегчения. Значит, это нормально! Значит, надо только перетерпеть!
— А пока я имею основания считать, что ваши встречи могут принести пользу душе Грасиды и делу следствия, — подытожил Гальярд. Он был очень рад сейчас оказаться для парня тем, кто был так нужен: тем, кто говорит за него. Гильемом Арнаутом. — Одна только просьба: начинайте более целенаправленно говорить с ней о вере. С вами она забывает, где находится; пришло ей время вспомнить — и сделать все, чтобы оттуда выйти. Вернуться в реальность и начать ее менять.
— Затем же я и проповедник, — радостно подтвердил Антуан. Краска медленно уходила с его лица. — Только вот… ей-Богу, так эта похоть меня огорчает! Грасида — такая душа бедная, не дай Бог она поймет, что даже я могу о ней грязно подумать. А я бы ради ее спасения… Мне бы только, чтобы она обратилась!
— Правильно думаете, брат, ни в коем случае не давайте ей знать и боритесь с лукавым, — кивнул Гальярд. — Не корите себя, просто боритесь. Привыкайте. Так и к посту привыкают — сначала мучаются, думают только о еде, а потом воздержание начинает дарить огромную радость. А там, глядишь, и обретете дар истинного целомудрия, какой был у Иоанна Богослова, у Иоанна Крестителя — и у отца нашего Доминика. Если придется тяжело — представляйте, какими вы оба станете через восемьдесят, девяносто лет, когда истлевшие тела ваши будут униженно лежать в земле в ожидании воскресения. Ожидание сейчас начинается. Здесь.
Антуан, менее всего напоминающий будущий труп — скорее будущего воскресшего! — улыбался по-прежнему. Без той дурной закрытости. И никаких цветочков, никаких дурацких взглядов в пустоту! Голое желание молиться. И хорошо — наставало время Комплетория. Гальярд искренне надеялся, что сегодня тот будет бичеваться спокойнее и спать — тоже лучше. Он ценил покаяние — но покаяние, идущее от внутренней сосредоточенности, обращенности к Создателю, а не от душевного расстройства.
С Аймером было бы легче: он хотя бы знал врага в лицо. Придя в монастырь с веселой вагантской улицы, он помнил все, что оставил, и понимал, чего стоит бояться, а чего, напротив же, нет. Антуан, ставший монахом в совсем юном возрасте, попросту был неопытен во всем, что касалось его собственного тела, его желаний. Девственность более всего радует Господа — но она же и вдвойне привлекает злых духов: куда отраднее для них завладеть человеком чистым, чем залучить себе десять грешников. Потому-то и волновался о нем Гальярд — как бы невинность юноши не сыграла с ним злой шутки; но теперь он видел, что тот вполне хорошо осознает происходящее, а значит, можно быть за него спокойным. Насколько вообще можно быть спокойным за молодого человека в этом непрочном мире. Однако у отца Доминика Гальярд учился доверять своим подопечным. Отпускать их из монастыря в надежде, что чем дальше они окажутся от дома, тем больше будут думать о возвращении.
Итак, беды ничто не предвещало.
— выпевали слаженно голоса ранним утром в понедельник третьей недели Пасхи. Каноники белым-белы на хорах, от них почти ничем не отличались двое доминиканцев, занявших «гостевые» места с самого края — только белые скапулиры вместо рясы поверх туники, но того от входа не разглядишь. Головы одинаково накрыты капюшонами. — «О, ес-ли-бы вы ны-не по-слу-у-шали гла-а-аса Его…»[13]
Трудные звуки, самые трудные — которые нужно аж на пять нот распеть. Антуан в этих местах обычно понижал и повышал голос как только можно — но все равно его не хватало. Значение слова теряется в грегорианском раскате. Антуан шипит — голос дальше не поднимается — «Quadraginta annis offensus fui generatioоoni i-i-i-i-i-lli…»[14] Но если голоса почти не слышно в могучей музыке других, то все равно получается красиво — и ты как будто участвуешь в этой красоте, хотя если бы пел в одиночку — вышло бы скверно. Вот она, вся суть братской жизни на примере церковного пения!
Тщетно пялился на них от дверей собора бедняга тюремщик Фран. На утреню он не ходил почти никогда — на мессу и то не каждое воскресенье складывалось! И бежать в церковь, когда улицы еще блестят от росы, потому что солнце не успело добраться до глубины каменных колодцев — бежать в церковь в такое время он не привык: человеку, у которого много работы, не до чрезмерного благочестия. Однако мастер Франсиско не собирался пользоваться редкостным шансом прослушать псалом предначинания в августинско-доминиканском исполнении; не до того ему было. Он потихоньку, боком-боком, как стеснительный хряк к корыту, подбирался к самым хорам, к графским местам — а как еще подать о себе знать?
Тихо покашливая, пошмыгивая ногами, он вертелся у передних рядов не так уж долго — из-под крайнего капюшона на него упал удивленный взгляд карих молодых глаз. Антуан легонько подергал за рукав своего наставника, певшего с закрытыми глазами: Гальярд не то глубоко отдавался молитве, не то стоя досыпал под пение…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие происходит в альтернативном 1980 году, в альтернативных Москве-Риме-Флоренции, которые во многом — но не во всем — совпадают с прототипами. Предупреждение: в этом тексте встречаются упоминаются такие вещи, как гомосексуализм, аборты, война. Здесь есть описания человеческой жестокости. Часть действия происходит в среде «подпольных» католиков советской России. Я бы поставил возрастное ограничение как 16+.Некоторые неточности допущены намеренно, — в географии Москвы, в хронологии Олимпиады, в описании общины Санта-Мария Новеллы, в описании быта и нравов времен 80-х.
Продолжение «Похода семерых». Всего книг планируется три, это — вторая.Дисклеймер: это не седевакантистская книга. Это книга о периоде Великой Схизмы. Мне казалось это самоочевидным, но все же нужно предупредить.
Мир, в котором сверхсовременные технологии соседствуют с рыцарскими турнирами, культом служения прекрасному и подвигами странствующих паладинов.Мир, в котором Святой Грааль — не миф и не символ, но — реальность, а обретение Грааля — высокая мечта святого рыцаря.Легенда гласит: Грааль сам призовет к себе Избранных.Но неужели к таинственной Чаше можно добраться на электричках?Неужели к замку Короля-Рыбака идут скоростные катера?Каким станет Искание для семерых, призванных к поискам Грааля?И каков будет исход их искания?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».