Выпьем за прекрасных дам - [27]
Все будет вполне пристойно на вид.
Да и не только на вид, что я, в самом деле. В конце концов, рискнуть можно. Если неудача — от одной-двух попыток проповеди ничего к худшему не изменится.
И уже возле самого Сен-Мишеля, у литой ограды двора каноников, Гальярд засмеялся простой, но почему-то неожиданной мысли: а ведь он собирается, как бы сказать, слегка нарушить правила ведения процесса — и ради чего? Ради воплощения в другом человеке собственной невоплощенной мечты. Инквизитор-проповедник. Только ты и еретик, и третьим между вами — Господь, а за плечом ни охраны, ни тюремщика — только ангел-хранитель… и в руках ни бумаг, ни бичей — пустые руки и слово Божье. Иначе никогда не получалось хорошо; вдруг так — да и получится?
Наверное, как раз тогда, щурясь на блестящую красную крышу дома, на скрипучего медного петушка, горящего на солнце — Петров петух покаяния — Гальярд и понял, что должен рискнуть во что бы то ни стало.
6. Брат Гальярд совершает ошибку. Murus strictissimus
Ничто вроде бы не предвещало беды. Гальярд внимательно наблюдал в течение этих трех дней за своим секретарем и братом — и думал, что, благодарение Богу, получилось-таки поступить правильно.
Антуан даже рассказал ему, отчего Грасида пела пруйльский гимн — и Гальярд не рассмеялся, ответил усталой улыбкой. Больше ничего, правда, Антуан не рассказывал — он сразу попросил инквизитора не расспрашивать его о предмете бесед, потому что — «потому что иначе получится, что вы меня нарочно подослали, отец, чтобы я вам все передавал; да мы ни про что интересное и не разговариваем — так, все про знакомых, потом про Сабартес вообще, даже про еду — кто что любит кушать… а про ересь совсем не говорили еще». «Иначе получится», внутренне усмехнулся Гальярд. Да ведь я, мальчик ты мой, в самом деле тебя нарочно подослал! С совершенно своей, инквизиторской целью — разговорить девочку, размягчить ее сердце, сделать ее более доступной в том числе и для допросов. Другое дело, что нет тут никакого противоречия, все это — одно, потому что все направлено в конечном итоге на спасение… Но выведывать у Антуана предмет их немудрящих бесед он все равно не стал. Говорят — и ладно; и этого много.
Про песню Антуан рассказал сам. В тот же самый вечер среды, после первого их разговора с Грасидой. Ходил сияющий весь день, нося в себе золотую новость — она разговаривает, она живая! — а перед комплеторием (успел до вступления в силу правила молчания) юношу прорвало.
— Отец Гальярд! Знаете, почему она гимн запела? Она думала, что если на народном языке — то значит, ихнее, еретическое!
— Бедная девочка, — кивнул Гальярд, открывая бревиарий на нужном месте. — Задурили же ей голову еретики! Будем надеяться, брат, удастся хотя бы ее вытащить…
Почуяв сочувствие, Антуан не терял времени:
— А можно, отче, можно… я ей сладкого отнесу чего-нибудь? А то ведь дают тюремный суп из солонины — и все… наверное, тоскует она, ведь пасхальное же время…
— Отыщите здешнего келаря и попросите у него чего-нибудь сладкого, только по-честному объясните, что желаете угостить подозреваемую, которой проповедуете наедине в ее камере, — невозмутимо предложил Гальярд. — Думаю, добрые каноники Сен-Мишеля вам ни за что не откажут. А у меня в заплечном мешке меда не хранится. Можете проверить, брат, если сомневаетесь.
Если бы он хоть на миг верил, что Антуан способен на подобную глупость — ни за что бы не предложил. Но у молодого брата хватило ума прикусить язык и более о подобной ерунде не заикаться. Только бичевался особенно усердно тем вечером, так что сам же и постанывал невольно, когда пришло время лечь в кровать.
Гальярд смотрел за ним достаточно внимательно… Насколько позволяли дела. Допросы дамы Эрмессен стали несколько иными: Гальярд изменил тактику, поняв, что добром от этой женщины ничего не добьешься — ее надо загнать, запутать. Теперь Гальярд посещал ее несколько раз в день, иногда вызывал почти сразу после окончания предыдущей беседы, якобы для уточнения; один раз устроил представление — принес несколько старых протоколов, где как будто упоминалось ее имя, и вручил ей лист на просмотр вверх ногами — а когда она перевернула страницу правильно, обвинил ее во лжи на первом же допросе: зачем бы ей тогда было говорить, что не умеет читать. Таким образом ему все-таки удавалось узнавать кое-что новое, несмотря на ее демонстративное нежелание помогать следствию. Он узнал, что Эрмессен действительно связана с прежним еретическим епископом Пейре, беглецом из Монсегюра, пресловутым «Четвертым»; похоже, именно он и преподал некогда ей — и нескольким другим женщинам — катарское рукоположение. Имена и местонахождение других «Совершенных дам» теперь интересовали Гальярда более всего. Эрмессен выдавала информацию в час по ложке, да еще и завела новую моду: теперь она то и дело прикидывалась больной. Гальярд не верил в ее болезнь, не верил с самого начала — он не знал толком, что она такое делает, чтобы умудряться вызвать у себя рвоту на глазах следствия, чтобы так картинно качаться и оседать на землю, едва приближаясь к инквизиторскому столу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие происходит в альтернативном 1980 году, в альтернативных Москве-Риме-Флоренции, которые во многом — но не во всем — совпадают с прототипами. Предупреждение: в этом тексте встречаются упоминаются такие вещи, как гомосексуализм, аборты, война. Здесь есть описания человеческой жестокости. Часть действия происходит в среде «подпольных» католиков советской России. Я бы поставил возрастное ограничение как 16+.Некоторые неточности допущены намеренно, — в географии Москвы, в хронологии Олимпиады, в описании общины Санта-Мария Новеллы, в описании быта и нравов времен 80-х.
Продолжение «Похода семерых». Всего книг планируется три, это — вторая.Дисклеймер: это не седевакантистская книга. Это книга о периоде Великой Схизмы. Мне казалось это самоочевидным, но все же нужно предупредить.
Мир, в котором сверхсовременные технологии соседствуют с рыцарскими турнирами, культом служения прекрасному и подвигами странствующих паладинов.Мир, в котором Святой Грааль — не миф и не символ, но — реальность, а обретение Грааля — высокая мечта святого рыцаря.Легенда гласит: Грааль сам призовет к себе Избранных.Но неужели к таинственной Чаше можно добраться на электричках?Неужели к замку Короля-Рыбака идут скоростные катера?Каким станет Искание для семерых, призванных к поискам Грааля?И каков будет исход их искания?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».
Последняя книга трилогии о брате Гальярде, его друзьях и врагах. Из трех обетов — книга о бедности.
Первая история из цикла об инквизиторе брате Гальярде ОП. 1256 год.