Выигравший получает все - [9]

— Вы не собираетесь обуться?

Митч остановился и посмотрел на свои ноги. В самом деле, он был босой. Кровь прилила к его шее. Он пожал плечами, тряхнул головой и, изобразив улыбку, сказал:

— Оставил их возле другой двери.

Повернувшись, он направился по коридору к передней двери. Ботинки, которые он оставил в прихожей, предназначались для конюшни, а выходные туфли находились наверху, в гардеробной. Но он ни за что не пойдет за ними, пусть ему и будет до чертиков неудобно таскать на ногах часов восемь эти тяжелые башмаки.

— Прежде чем уйти, вы не покажете мне мою комнату? — спросила Кэррол. — Я хотела бы внести чемодан и распаковаться, может быть, немного вздремнуть до обеда.

— Это на втором этаже, вторая дверь направо. — Митч снова остановился и посмотрел через плечо. — Вам помочь донести чемодан?

— Нет, я справлюсь сама, но спасибо за предложение.

Он кивнул и не смог удержаться от того, чтобы не бросить жадный взгляд на ее голые длинные ноги.

— Первый урок верховой езды у нас будет утром. Надеюсь, вы захватили для этого подходящую одежду.

Митч проснулся с головной болью после чрезмерных возлияний, ноги болели от долгого пребывания в тяжелых ботинках, настроение было ужасное. Он знал только один способ поправить самочувствие и, чертыхаясь, отправился в ванную. Приняв продолжительный холодный душ, он обмотал полотенце вокруг талии и намылил лицо. И в этот момент дверь в его персональную ванную комнату открылась.

На пороге появилась Кэррол — ангел с копной рыжих волос. На ней был прозрачный халатик, который не скрывал ни одной выпуклости ее тела — тела, которое способно свести мужчину с ума.

— Привет, — сказала она голосом, который словно задел его нервные окончания. Ее намерения были столь же очевидны и коварны, как и намерения самого дьявола.

Митча пронзило вожделение. Он был не в силах противодействовать естественной реакции своего тела и не мог отвести взгляд от обольстительного зрелища. Она надвигалась на него, прозрачный халатик шевелился, развевался, дразняще обнажал плотные бедра и темный треугольник на стыке между ними. Она взялась за его полотенце, и это ее прикосновение вывело Митча из состояния оцепенения.

— О нет, не надо! — Он схватил ее за руки и отвел от себя.

Кэррол посмотрела на обмотанное вокруг талии полотенце, затем подняла глаза на его лицо и усмехнулась.

— Но ведь ты хочешь меня.

Спрятать доказательство справедливости ее слов было невозможно.

— Может, это так и есть, но я не собираюсь проигрывать пари. Иди оденься.

Кэррол подняла руку, чтобы развязать халатик сверху, у декольте.

— Но я хочу принять душ.

Деликатно, но крепко Митч сжал ее за плечи, развернул, проводил к дверям и подтолкнул в коридор:

— Видишь — вон там гостевая ванная. Можешь ею воспользоваться.

Митч вернулся в свою ванную, громко хлопнул дверью и запер ее за собой. Затем снова принял холодный душ, побрился, оделся и направился вниз даже в более плохом настроении, чем был в первую минуту после пробуждения.

Почувствовав едва ощутимый запах ее духов, Митч вздрогнул, и его настроение упало еще на один пункт. Кэррол его опередила, уже приготовила кофе и находилась на веранде. Рядом с ней он увидел кружку и тарелку с наполовину съеденным бананом.

— Доброе утро, — пробормотал он, подходя к маленькому столику и видя, что его чашка до краев полна кофе.

— О, доброе утро! — прощебетала Кэррол таким тоном, словно перед этим ничего не происходило в ванной. На ней были новые джинсы, плотно обтягивающие бедра, и пестрая клетчатая рубашка, застегнутая лишь наполовину. Вздымающиеся холмики грудей с белоснежной ложбинкой удерживала на месте кружевная полоска цвета морской волны. Митч с трудом отвел взгляд от предлагаемого ему зрелища. Настроение его еще более упало.

— Как спалось? — любезно спросила она.

— Отлично, — отрезал он.

Спал он мерзко: слишком много было пива и связанных с ней фантазий. Очень большое желание — и никакого удовлетворения.

— Я чувствую себя лучше, чем все последние недели. Должно быть, причина в горном воздухе. Как только я поднялась с постели, сразу поняла, что это будет один из моих лучших дней.

Итак, она намерена продолжить этот фарс, пренебрежительно подумал Митч, стараясь не смотреть на роскошные груди, которые так и лезли в глаза. Искушение — так называлась эта игра, и Митч был намерен одержать в ней верх. Он сделал большой глоток горячего кофе и обжег язык и горло. Ничто не сможет заставить его проиграть пари.

— Кажется, опять будет жаркий день.

— Да. — Она посмотрела на него из-под густых ресниц, и этот взгляд был одновременно и невинным, и обольстительным.

Он улыбнулся ей.

— Не забудь солнцезащитный козырек и застегни рубашку, иначе ты можешь здорово сжечь себе грудь.

Кэррол вздрогнула, словно ее ударили, щеки порозовели, однако она не сделала попытки застегнуть широко распахнутый ворот рубашки. Митч выразительно посмотрел на ее груди, впервые обратив внимание на гусиную кожу на ее теле. Как она могла замерзнуть, когда солнце льет на нее прямые лучи? На Митче была легкая хлопковая рубашка, и он уже чувствовал, как припекает солнце.

Была ли она действительно больна? В самом ли деле умирала? Митч сел рядом с ней, размышляя, насколько далеко она пойдет, чтобы убедить его. Бусинки пота выступили у него на верхней губе, а тем временем Кэррол сидела, обхватив ладонями чашку с горячим кофе, словно они у нее замерзли. Впервые у него зародилось сомнение, и он решил, что последует совету Кэррол и поговорит с Терри Куинн, ее работодательницей в библиотеке Мизулы.