Выигравший получает все - [11]
— Как мне взобраться на него? — спросила она.
— Садиться надо всегда с левой стороны.
— С левой от меня или от лошади?
— Ты становишься лицом к лошади с ее левого бока и ставишь левую ногу в стремя.
Потребовалось две попытки, прежде чем Кэррол сумела поднять ногу достаточно высоко, чтобы продеть ее в стремя. Мышцы бедра и ягодиц застонали в немом протесте.
— Держи оба повода левой рукой и используй ту же левую руку для того, чтобы держаться за шею. Правой рукой держись за луку седла.
Говоря это, Митч придерживал своими большими теплыми руками холодные маленькие руки Кэррол, отчего по ее телу прокатились чувственные волны.
Если Митч испытывал те же самые ощущения, то он это не показывал.
— Теперь поезжай. И с каждым шагом немного подпрыгивай в седле.
Кэррол взяла поводья в одну руку и положила ее на шею лошади. Крепко ухватившись за луку седла, она уселась верхом. Падре тихонько пошел.
— Нет! Стоп, лошадка!
— Натяни поводья потуже, — подсказал Митч.
Кэррол попробовала. Однако мерин продолжал идти. Кэррол запрыгала в седле.
— Стоп, лошадка, стоп!
Митч поравнялся с Кэррол, обхватил ее руки с поводьями.
— Нужно говорить «тпру», а не «стоп». Тпру, Падре!
Щеки у нее горели, мышцы болели, казалось, что связки сейчас порвутся.
— Ладно, попробуй снова. — Чувствовалось, что он с трудом сдерживает смех. Кэррол
бросила на него сердитый взгляд. — Помни, что поводья нужно держать натянутыми.
Она сделала глубокий вдох, мысленно представила последовательность действий и сделала новую попытку.
— Теперь немного подпрыгни.
Кэррол изо всех сил пыталась подняться в стременах, однако все ее попытки заканчивались неудачей. У нее не хватало сил и сноровки, чтобы это сделать. Когда ею овладело отчаяние, сильные руки легли ей на ягодицы и слегка подтолкнули. Однако это только напугало Кэррол. Она вскрикнула, выпустила поводья и свалилась в объятия Митча.
Митч прижал ее к себе. Она весила всего ничего, однако то, что он держал в объятиях женщину, мгновенно пробудило его мужское тело. Проклятие, он хотел ее. Не отдавая себе отчета в том, что делает, он прижался губами к ее губам, его язык проник ей в рот.
Кэррол почувствовала, что в отношении ее рта совершается насилие, но ей хотелось большего. Это было как вершина айсберга, как залог и обещание чего-то гораздо более значительного.
Митч прижимал ее к себе — податливую, жаждущую женщину, что ему доводилось делать частенько, однако в этот раз что-то было иначе, что-то, чего он не мог определить и объяснить. Но он хотел большего. Хотел настолько, что у него все болело от желания, все ныло и пульсировало.
Нет, черт возьми! Нет и нет! Митч поставил Кэррол на ноги и отстранился от нее. Грудь его тяжело вздымалась, он жадно хватал ртом воздух.
— Это… — Слова не шли, он сделал вдох и попробовал начать снова: — Это…
Он хотел сказать: «Это не повторится», однако в конце концов отказался от попытки выговорить заготовленную фразу и вместо нее произнес:
— Этого достаточно на сегодня.
— Нет! — Кэррол, казалось, недоумевала. — Я в самом деле хочу ездить. Прошу тебя.
— Никаких игр больше?
— Обещаю.
— О'кей.
Ослабевшая от наката желания Кэррол с трудом вставила ногу в стремя. На сей раз, почувствовав его ладонь на своих ягодицах, она закрыла глаза, заставив себя сконцентрироваться на том, что ей нужно сделать. Она поднялась, перекинула ногу через седло и опустилась в него с такой силой, что, кажется, набила себе на ягодицах синяки.
— Просунь другую ногу в стремя и привстань, — скомандовал Митч. Она повиновалась, и Митч отрегулировал высоту стремени.
— У меня такое ощущение, будто я делаю шпагат. Так и должно быть?
Митч засмеялся:
— Да. Но как только почувствуешь, что больше тебе невмоготу, скажи — и мы остановимся.
Однако Кэррол не собиралась останавливаться. Каждый нерв ее дрожал от возбуждения, мышцы болели, но это было приятно. Каждая клеточка ее тела жила и наслаждалась полнотой жизни.
— Я провожу тебя вокруг загона, чтобы ты почувствовала под собой лошадь. Держись за луку седла.
Кэррол ухватилась за нее обеими руками. Когда лошадь тронулась, Кэррол закачалась из стороны в сторону и удовлетворенно улыбнулась. Однако вскоре она завладела поводьями и под руководством Митча стала управлять лошадью.
Однако, когда Митч помог Кэррол слезть с Падре, ей показалось, что ноги у нее сейчас подогнутся и она рухнет на землю.
— Я теперь никогда не смогу нормально ходить, — пожаловалась она.
— Лучшее средство от этого — заняться любовью… — Митч оборвал себя, сам не понимая, как это у него вырвалось. — Горячая ванна поможет снять все болевые ощущения.
— Ты присоединишься ко мне? — По всей видимости, она не пропустила мимо ушей оброненную им фразу и решила этим воспользоваться.
Митч хмыкнул и покачал головой:
— Мне нужно сделать телефонный звонок.
Глава 4
Все оказалось правдой. Она умирала. Митч почувствовал приступ холодного черного отчаяния. Он безмолвно посмотрел на телефон, затем на ванну, в которой лежала Кэррол. Руки ее лежали на бортах ванны, голова откинута назад, глаза закрыты.
Смерть. Живя без особых забот, Митч мало о ней задумывался. Не хотел думать о ней и сейчас. Однако чувствовал, что старуха с косой стоит за плечами и дотрагивается до его сердца своей леденящей рукой.

Чтобы найти деньги для участия в Международном конкурсе молодых исполнителей, пианистке Саше Ерохиной пришлось испытать горечь унижений и разочарований, боль утраты и остроту риска. И, когда девушка почти отчаивается, фортуна все же улыбается ей: Саша едет в Японию. Ее нелегкий труд, упорство и талант будут щедро вознаграждены, а любимый человек поймет и простит…

Они были великими актрисами, примами, звездами. Однако эти женщины играли свои роли не только на сцене, но и в жизни. В этом их сила — и их слабость, счастье и великая бела. И все же… Прожить несколько жизней — чудесный дар, которым наделены лишь единицы: Вера Холодная, Айседора Дункан, Анна Павлова… Все они любили и были любимы… Об актрисах, их счастливой и несчастной, великой и мимолетной любви читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…

Анастасия Глазунова, работающая секретаршей в престижной фирме, решила изменить свою жизнь, порвав отношения с драматургом Никитой Шиловым и заняться бизнесом. Но новая любовь неожиданно врывается в ее жизнь, ставя в тупик и заставляет принять неординарные решения.

Ее считают «Стервой», но это она рассматривает как комплимент.Она научилась жить по своим правилам, не читать сказки, а писать их самой в реальности. Но ее взгляд на жизнь меняется, когда понимает, что ничто женское ей не чуждо. «Она вытянула губы к своему отражению в зеркале и произнесла: – Боже, сотворил же ты такую умную и прелестную женщину, как я».«Привлекательна, чертовски привлекательна. Ну, кто устоит? Одним словом – Стерва! Но, увы, за все надо платить, – произнесла она чуть грустно, – платить за свое материальное и моральное благополучие, за свою независимость.

Что такое наша жизнь? Череда каких-то мгновений... Временами ярких и радостных... Временами серых и скучных... А иногда черных и печальных... И, несмотря ни на что, мы спешим жить. Но что, если впереди нас ждет не долгая жизнь, а даровано только мгновение...

Мой личный взгляд на то, как могло бы состояться интервью с вампиром :) Писалось под особое настроение и под строгим контролем Музика. И вот что получилось :) Огромнейшая просьба. Не воспринимайте данный текст, как что-то серьезное и шедевральное – Аффтор просто издевалась над героями :)