Выбор ведьмы - [152]

— Всего лишь просто туристка. Единственная просто туристка на весь прибывший в Ирий непростой автобус, — насмешливо сказала Ирка, вглядываясь в появившееся из-под глубокого темного капюшона ухоженное лицо не молодое и не старое, словно лишенное возраста.

Деловитая дама средних лет, даже в смахивающем на мантию Хогвартса плаще похожая на менеджера среднего звена, вежливо улыбнулась.

— Чем могу помочь? — наконец поняв, что неожиданная собеседница не собирается нарушать молчание, чуть наклонила голову Ирка.

— Хотелось бы знать, что ты собираешься делать? — немедленно отозвалась дама.

О как! Вот возьми ей и расскажи! Ирка уже растянула губы в улыбочке в стиле Ай… в стиле Змеевых Пещер… И улыбка застыла на губах. Танька сто раз говорила, что образ девочки из городской балки работает не везде и не всегда, что вежливость не стоит денег, а за грубость порой приходится дорого платить. В конце концов, она же посол и уже столько недель тусуется с самыми хитрыми и коварными созданиями на Мировом Древе. Пора бы завести в своем арсенале что-нибудь кроме «укуси врага за нос». Как там обычно говорит Танька…

— При всем уважении… Надеюсь, вы понимаете, что с моей стороны было бы странно откровенничать с незнакомым… человеком? — Ирка вопросительно поглядела на даму, ответа не дождалась и продолжила: — Ни в коей мере не хочу вас оскорбить, но вы остались в пещерах, а теперь здесь, и я не знаю, как вы могли сюда попасть, тем более во время сражения…

— Ты не оскорбила. Меня сложно оскорбить, — перебила ее дама и огляделась. — А попасть сюда и вовсе легко — тем более во время сражения. Здесь слишком много того, что принадлежит мне, — в голосе ее звучало брезгливое неодобрение. Как у следователя по экономическим преступлениям, вскрывшего личный сарай директора детдома и обнаружившего там украденные у детей игрушки.

Много того, что принадлежит ей… Принадлежит ей… В Мертвом лесу… А вот теперь настоящий ужас вцепился в Ирку когтями — а когтей у него оказалось не меньше, чем у Муравьиного Гада.

— Значит, я все-таки встретилась здесь… со Смертью, — с нервным смешком выдавила Ирка. — А еще сдуру надеялась, что обойдется!

— Мы с тобой уже не раз встречались и расходились, — одними глазами улыбнулась Морана-Смерть. — А вот разойдемся ли на сей раз, зависит только от тебя. Впрочем, как и прежде.

— Вы хотите… чтобы я позволила отцу… Симарглу… уничтожить человеческий род? — Ирка отпрянула. Обуявший ее ужас стал вовсе нестерпимым. А зачем еще могла явиться сама Морана, если не ради своего безусловного и окончательного торжества? И… что же теперь делать? Люди всегда боролись со Смертью, только победить не удавалось.

Морана поглядела на Ирку возмущенно:

— Скажи, пожалуйста, дитя, зачем бы мне это понадобилось? Чтобы потом всю оставшуюся вечность приходить только к мишкам и ежикам? Поверь, они не вызывают у меня такого интереса, как люди. И уж точно они не пишут для меня музыку и не сочиняют стихов… — мечтательно добавила она.

— …Сияньем и сном растревожен вдвойне,

Я сонные глазки открыл,

И девочка-смерть наклонилась ко мне,

Как розовый ангел без крыл[37]… —

невольно пробормотала Ирка.

— На тоненькой шее дрожит медальон,

Румянец струится вдоль щек… —

подхватила Морана. — Если тебе так проще… — Женщина в темном балахоне исчезла. На ее месте стояла девочка чуть младше Ирки с белым как мел лицом, с нитями бирюзы в волосах, в платьице ледяной голубизны и голубых башмачках.

Две девчонки в бальных платьях стояли в Мертвом лесу, две девчонки смотрели друг на друга.

— Я совсем никуда не спешу. И совершенно никого не тороплю, — сказала та из них, что была Смертью. — Каждый придет ко мне… ну или я приду к каждому. Каждого и встречу, и снова отпущу в свой срок. И почему твой глупый отец решил, что из-за его приступа бешенства я вдруг должна работать сверхурочно? Моя работа не из тех, на которой надо… как вы там говорите? А, гореть… — Она поморщилась и то ли Ирке, то ли себе пожаловалась: — Кто б знал, как я ненавижу пожары.

— Но что я могу сделать, раз уж сама Морана-Смерть не может остановить Великого Пса? — склонила голову ведьма. — Я всего лишь человек.

— Кобель он блохастый… — проворчала Морана, бросая на Ирку недовольный взгляд. Но возражать не стала: ясно же — раз поджидала ее здесь, значит, и впрямь сама не может. — Как он только додумался до такого… — губы Мораны-Смерти кривились в брезгливой гримасе, когда она окидывала взглядом мертвые деревья вокруг, — извращения! Вы, люди, говорите, что мы с сестрой Живой — одно… Но твой отец понял это как-то неправильно! Можно сказать, я смертельно оскорблена!

Пошутила. Ага, смешно. Шутки со Смертью, смертоносные шутки.

— А люди… — Морана снова впала в задумчивость. — Вы не похожи на остальных живых тварей. Ни разу не встречала ни свинью, ни волка, которые могли бы ради друзей пойти на смерть. Ради детенышей еще бывало, но ради друзей? Или ради народа… Или вообще ради убеждений! — В голосе Мораны звучало изумление. — Иногда я даже пытаюсь от них увернуться — так ведь догоняют! А еще вы умудряетесь жалеть других, когда сами страдаете, идти вперед, когда даже двигаться нет сил, и предвидеть то, что еще не случилось! И ты хочешь сказать мне, что ты, человек, ничего не можешь сделать с каким-то Псом? Пусть и самым громадным и разумным на всем Мировом Древе?