Выбор оружия - [5]

— Тебе по крайней мере нечего бояться, — сказал Тину, — что они выследят, кто твои родные, и выместят на них все.

— Так-то оно так, — Тек по-прежнему ухмылялся. — Зато всякий раз, когда доходят слухи о расправах в какой-нибудь деревне, я не знаю, что и думать: а вдруг досталось моим родителям?

— Мы все должны так думать, — сказал Кирин. — Думать так каждый раз, когда узнаем, что кто-то из земляков пострадал из-за наших действий.

Его слова, видно, чем-то рассердили Анга.

— Каждая сожженная деревня, — резко сказал он, — для нас не менее выгодна, чем удачная вылазка.

— Так, может, нам самим сжечь несколько деревень, — с явным сарказмом заметил Фрир, — и постараться, чтобы это выглядело делом рук местной полиции?

— Возможно, дойдет и до этого, — невозмутимо отпарировал Анг.

Злобные слова так и вертелись у Фрира на языке, Но он сдержался и промолчал. Он дал себе слово, что Ангу не удастся его спровоцировать. Поддаться на такую провокацию для него небезопасно. Резкая фраза о сожженных деревнях, брошенная Фриром, оборвала непринужденный обмен воспоминаниями. Кирин, видимо, чувствовал себя виноватым в неловком молчании, которое воцарилось в маленьком отряде.

— Да, я понимаю, — начал он таким тоном, будто его вдруг осенило, как выйти из тупика, и он спешит поделиться своим открытием с товарищами. — Понимаю, что такое великое дело, как наше, может вобрать в себя все — плохое и хорошее — и каким-то образом все это использовать. Но в том-то, мне думается, и вопрос: имеем ли мы право использовать все и, используя, придавать всему новый смысл? Ведь и бедствия, перенесенные нашей землей, могут служить какой-то цели.

— Выходит, надо благодарить тех, кто нас эксплуатировал? — съязвил Анг.

— Нет, — ответил Кирин своим обычным ровным голосом. — Благодарить не надо, но тот, кто служит нашему делу, должен понимать, что все вокруг можно обратить на общую пользу; он должен ощущать единение со всем окружающим.

— Даже с врагами!

— Ну, в некотором смысле…

— Ты безнадежен, — раздраженно оборвал его Анг. — Тебе бы священником быть. Всегда стараешься «наше дело», как ты его называешь, превратить в какое-то особое состояние духа, которое вызывают постом и молитвой.

— Это уж точно, — заметил Тек, — поститься нам не привыкать.

Тину поерзал, встал и пошел по тропинке к выступу скалы. Хочет взглянуть на знакомые места, подумал Фрир, и окликнул мальчика.

— На, возьми бинокль. Только заслони стекла рукой, чтобы снизу не заметили, а то они сверкают на солнце.

И посмотрел на Анга, почти уверенный, что тот осудит его за сочувствие мальчику; но Анг, похоже, не обратил внимания.

Тек протянул руку, снял с ветки флягу, напился и предложил остальным, Фрир прополоскал рот и сплюнул, потом с жадностью проглотил немного тепловатой жидкости. И только сел, как эти несколько глотков крошечными каплями пробились сквозь поры, защекотали кожу и букашками поползли по груди.

Тишина незаметно обволокла их убежище и свернулась клубком посреди. Кирин, видимо, дремал, запрокинув голову. Анг сидел неподвижно, обхватив колени, глядя прямо перед собой. Веки у Фрира отяжелели и медленно опустились. И вдруг рывком раскрылись от резкого металлического звука. Это Тек взял автомат, прислоненный к дереву, вместе с другим оружием, вынул узкий длинный магазин и стал проверять, как работает затвор.

— Там, кажется, набралось маленько грязи.

Видно, он просто искал предлог, чтобы собрать, разобрать и снова собрать ружье. Искусные пальцы работали и сквозь стиснутые зубы вырывался приглушенный свист.

— Чудно получается с этими автоматами, — проговорил он, ни к кому не обращаясь. — Взять хоть бы этот. Там за морем сколько жизней пролетело, пока люди додумались делать такие ружья. А теперь, когда сделали, так любой, кто раньше, кроме копья, ничего и в руках не держал, берет пулемет и давай косить заморских.

Мысль эта рассмешила его.

— Ты даже сам не понимаешь весь смысл того, что сказал, — проворчал Анг.

— А вот и понимаю! — ухмыльнулся Тек. — И побольше, чем думают некоторые. Только я узнаю все на ощупь, кончиками пальцев.

— Что ж, это тоже путь, — согласился Анг. И, покосившись в сторону Кирина, добавил: — Потому ты и не отрываешься от жизни. И все, что знаешь, можешь использовать на практике.

— Все можно использовать, — тихо сказал Кирин. Видно, он все-таки не спал.

— Ты опять за свое. Но если все можно использовать, значит ничего не стоит менять и ни от чего не надо избавляться. А ведь есть и такое, что можно использовать только против нас, — и это необходимо уничтожить.

Видно, Анг все еще кипел после той, первой фразы Кирина и только ждал случая снова вызвать его на спор и опровергнуть его идеи. Не разгромить их было для Анга все равно что оставить неподавленным очаг Сопротивления, который создавал угрозу исходу целой операции.

— Многое надо разрушить прежде, чем строить новое.

— Разрушение — зло, — продолжал Кирин тем же ровным голосом. — Зло даже и в том случае, если необходимо уничтожить нечто разрушительное. Но зло, которое совершается сознательно, всегда можно исправить. Если же мы отрицаем, что творим зло, то оно в конце концов уничтожит нас самих. Ибо, отрицая, что это зло, мы не сможем ограничить разрушение рамками необходимости.