Выбор оружия - [29]
Он хотел было попросить Тека разбудить его часа через два, но вспомнил, что у него теперь есть часы. Так что просить никого не надо.
— Лучше всего лечь и поспать, — посоветовал Анг.
Немного погодя тучи пролились дождем, точно кто-то вспорол их толстое брюхо, и содержимое выплеснулось на острый гребень горы; а так как висели они низко, вода не успела разбиться на капли, и плотные струи шумным каскадом падали меж деревьев. Такой ливень не мог продолжаться долго. Он внезапно иссяк, и лишь многоголосые капли долго звенели в ночи, отбивая такт в чутком папоротнике вокруг Фрира.
Он полежал немного, потом встал и подошел к на весу, который устроили над Тину. Кто-то сидел рядом, скорчившись в темноте, — Кирин.
— Я услыхал, как он зовет.
— Спит?
— В забытьи, по-моему, — Кирин поднялся. — Неужели ты собираешься тащить его всю дорогу?
— А что же делать? Если спрятать его, он не доживет до нашего возвращения.
— А если его найдут солдаты, ему не окажут помощь?
— Конечно, окажут. Вылечат и… повесят… Ты же сам знаешь. Но прежде они вытянут из него план нашей операции.
— Он ничего не скажет.
— Он, конечно, не захочет, но в его состоянии…
— Ты говоришь совсем, как Анг.
— Я знаю, что сделает Анг. И не допущу этого. Послушай, Кирин. Мы должны попытаться спасти мальчика. Не знаю почему, но для меня сейчас это ужасно важно. От этого зависит многое, куда больше, чем чья-то одна жизнь. И ты должен мне помочь. Будет скандал, и ты должен мне помочь,
— Хорошо, Мэтт.
— Собери его в дорогу.
К тому времени, когда сам Фрир был готов, Анг и Тек тоже встали. И снова Анг не возражал против намерения Фрира.
— Хочу завтра к вечеру добраться до старой шахты, — заметил Фрир. — Вот возьмите, вам может понадобиться. — Он протянул бинокль.
— Какое тебе дать оружие?
— Мой пистолет. И пожалуй, паранг. Я засуну его за пояс.
Он положил в карман немного еды и повесил через плечо флягу, а Тек и Кирин тем временем поставили Тину на ноги. Фрир взвалил его на спину, Тину бормотал что-то неразборчивое.
— Ну что ж, — сказал Фрир как-то невпопад. — Берегите себя.
— Есть, — ответил Тек. — В шахте увидимся.
Фрир вслепую рванулся вперед и, пригибаясь, ломился сквозь мокрые ветки; было скользко, он ногой отыскивал земляную тропинку, ведущую на перевал, а потом долго шел вниз по другой стороне горы. Только бы до рассвета спуститься на дно широкой долины. У них будет тогда несколько миль форы, и он сумеет найти кратчайший путь по межам.
Фрир крепко прижимал к себе тело мальчика, загораживал от хлеставших веток и чувствовал, как тепло разливается по левому боку: значит, удалось сберечь Тину и от сырости, оставшейся после дождя,
— А где же остальные? — тревожно спросил мальчик на первом коротком привале. — Разве мы одни будем атаковать грузовик?
— Они идут за нами по пятам, Тину.
— Так надо идти! — с трудом выдохнул тот. — Нам нельзя стоять.
Порой в предрассветной тьме Фрир настолько забывал о своей ноше, что ему казалось, будто он один. А потом, продираясь сквозь колючие заросли, вдруг снова замечал, как медленно он тащится, и его охватывал страх — противный, безотчетный. Попасться врагу в таком положении, безоружным, связанным по рукам и ногам! Бывало, он задавался вопросом, долго ли может один человек скрываться в джунглях и не быть пойманным; он даже подумывал, не произвести ли такой опыт. А теперь он знал, что, если бы зависел только от себя и руки его не были бы связаны, то он был бы в этом огромном лесу как дома. Им его никогда бы не поймать. Если б он зависел только от себя!
Раз Тину негромко вскрикнул, и Фрир понял, что слишком сдавил ему ребра, видно, мальчику трудно дышать.
— Прости! — пролепетал он ненужные извинения. Боже мой, зачем он позволил Тину идти с ними!
И неужели это просто глупость, что он не желает примириться с фактом, совершенно бесспорным для Лига, — с тем, что они и не собираются тащить Тину до Парам Велора? И не станут добираться с ним до места, где ждут остальные. Но мысль о том, как легко примирился с этим Анг, приводила его в ярость и вызывала чувство протеста. Идти еще далеко; но весь путь состоит из отдельных усилий, вот таких, как сейчас. Надо только быть готовым ко всем трудностям, вновь и вновь раздвигать стену колючек и лиан и ни о чем другом не думать. И он это сделает. Должен сделать.
Незадолго до рассвета он заметил, что Тину уже не висит на нем мертвым грузом: мальчик двигал ногами в такт шагам, стараясь облегчить ему ношу. А немного погодя Тину настолько пришел в себя, что, кажется, стряхнул лихорадочный дурман и уже не бормотал в забытьи, а проговорил отчетливо:
— Ты считаешь, что я не должен был проситься добровольцем. И жалеешь, что взял меня.
— Я считаю, что должен был тщательней продумать операцию, вот и все. Как рука?
— Ничего не чувствую.
— Этого-то я и боялся. Когда спустимся в долину, я ослаблю бинты и разотру руку. Знаешь, нам повезло. Я уже думал, что пуля задела артерию.
— Это было бы лучше.
— Я лишился бы своего лучшего ученика.
Еще через час они услышали шум бегущей воды: это из ущелья катился поток — остатки недавнего ливня. Фрир устроил Тину как можно удобнее, снял повязку, осмотрел, нет ли на ней свежих пятен крови, и осторожно растер руку от кисти до локтя.
Книга посвящена 70-летию одной из самых успешных операций Великой Отечественной войны — Ясско-Кишиневской. Владимир Перстнев, автор книги «Жаркий август сорок четвертого»: «Первый блок — это непосредственно события Ясско-Кишиневской операции. О подвиге воинов, которые проявили себя при освобождении города Бендеры и при захвате Варницкого и Кицканского плацдармов. Вторая часть — очерки, она более литературная, но на документальной основе».
Сильный шторм выбросил на один из островков, затерянных в просторах Тихого океана, маленький подбитый врагом катер. Суровые испытания выпали на долю советских воинов. О том, как им удалось их вынести, о героизме и мужестве моряков рассказывается в повести «Десять процентов надежды». В «Памирской легенде» говорится о полной опасностей и неожиданностей пограничной службе в те далекие годы, когда солдатам молодой Советской республики приходилось бороться о басмаческими бандами.
Роман «Одержимые войной» – результат многолетних наблюдений и размышлений о судьбах тех, в чью биографию ворвалась война в Афганистане. Автор и сам служил в ДРА с 1983 по 1985 год. Основу романа составляют достоверные сюжеты, реально происходившие с автором и его знакомыми. Разные сюжетные линии объединены в детективно-приключенческую историю, центральным действующим лицом которой стал зловещий манипулятор человеческим сознанием профессор Беллерман, ведущий глубоко засекреченные эксперименты над людьми, целью которых является окончательное порабощение и расчеловечивание человека.
Один из ветеранов Коммунистической партии Чехословакии — Р. Ветишка был активным участником антифашистского движения Сопротивления в годы войны. В своей книге автор вспоминает о том, как в 1943 г. он из Москвы добирался на родину, о подпольной работе, о своем аресте, о встречах с несгибаемыми коммунистами, которые в страшные годы фашистской оккупации верили в победу и боролись за нее. Перевод с чешского осуществлен с сокращением по книге: R. Větička, Skok do tmy, Praha, 1966.
В этой книге – взгляд со стороны на события, которые Анна Франк описала в своем знаменитом дневнике, тронувшем сердца миллионов читателей. Более двух лет Мип Гиз с мужем помогали скрываться семье Франк от нацистов. Как тысячи невоспетых героев Холокоста, они рисковали своими жизнями, чтобы каждый день обеспечивать жертв едой, новостями и эмоциональной поддержкой. Именно Мип Гиз нашла и сохранила рыжую тетрадку Анны и передала ее отцу, Отто Франку, после войны. Она вспоминает свою жизнь с простодушной честностью и страшной ясностью.
Повесть «Сорок дней, сорок ночей» обращена к драматическому эпизоду Великой Отечественной войны — к событиям на Эльтигене в ноябре и декабре 1943 года. Автор повести, врач по профессии, был участником эльтигенского десанта. Писателю удалось создать правдивые, запоминающиеся образы защитников Родины. Книга учит мужеству, прославляет патриотизм советских воинов, показывает героический и гуманный труд наших военных медиков.