Выбор оружия - [27]

— Ну как? — спросил он Кирина. — Тину сможет идти? Надо поскорее убираться с этого проклятого шоссе.

— Наверное.

Мальчик пришел в сознание, но лицо его осунулось и вокруг губ легли пепельно-серые тени. Он застонал, когда Фрир помог ему встать и повел к тропинке.

— Только до деревьев, Тину. Доберемся до деревьев и перевяжем тебя получше.

Подниматься по крутому склону и ждать, что в любую минуту расщелина наполнится солдатами,.. Кажется, годы прошли с тех пор, как они выскочили из засады, ему даже не верилось, что за холмом еще не показались войска из города. Он все время представлял себе их лица, когда они найдут перевернутую машину с трупами и догадаются, что те, кто это сделал, где-то здесь, неподалеку. Он ускорил шаг, но снова замедлил его, когда Тину невольно вскрикнул от толчка.

— Так не годится. Дай-ка я понесу.

С мальчиком на руках он, конечно, не пошёл в гору быстрей, но легче было думать, что все теперь зависит только от его собственных сил. Выше и выше по узкой тропинке, вот уже отваливаются руки, стынут на лбу выступившие капли пота, отяжелевшие ноги покрывает испарина… Черные провалы то и дело застилают яркий свет дня, от слабости все плывет и в глазах темнеет; вот, наконец, он достигает вершины — олени трясутся, натруженные легкие работают, как мехи, — он собирает последние остатки сил, спотыкаясь, бежит под прохладную защиту леса.

Он положил Тину на траву, да так и остался на четвереньках, жадно глотая воздух; голова медленно прояснялась.

— Он опять без памяти, — заметил Тек.

— Видно, двинул рукой, — с трудом выдохнул Фрир. — Там наверняка осколки кости, вот они и…

— Да, — согласился Кирин. — Пока он не пришел в себя, давайте перевяжем его получше.

Он снял с себя рубашку, разорвал на две длинные полосы и с помощью Тека согнул Тину руку и прибинтовал к телу.

Фрир встал, глаза его встретились с глазами Анга. Он знал, что должен извиниться за брошенные в запальчивости слова там, на дороге, но не хотелось. Анг взглянул на Тину и медленно покачал головой, лицо его оставалось непроницаемым.

Фрир догадался, о чем тот думает, и был доволен, что все-таки сумел промолчать. Он откупорил фляжку и брызнул водой в лицо Тину.

Мальчик вздрогнул, пришел в себя, и сразу снова — боль: стиснулись зубы, заходили желваки на скулах. Увидев, что все стоят, склонившись над ним, он, видно, испугался.

— Что? Скверно, да?

— Нет, ничего страшного, — уверил его Фрир. — Только нам надо идти, и тебе будет чертовски больно.

— Вытерплю.

Он попробовал поднять голову.

— Постой. — Фрир встал на колени и заставил Тину обхватить себя здоровой рукой за шею. — Вот и отлично, — сказал он весело, — теперь пошли. Думай о том, как тебя встретят в лагере! Мэй и другие девушки станут ухаживать за тобой. Весь день ни черта не нужно делать, полеживай себе на спине да выздоравливай.

— Мой первый бой, — сказал Тину так тихо, что Фрир с трудом уловил слова. — А я даже ни разу не выстрелил.

— Молчи. Береги дыхание. И слушай, Тину. Все это к счастью. Если человека ранили и он остался в живых, значит будет отличным солдатом. Обстрелянным, понял. Он знает, что такое пуля в боку, и не боится ее.

На следующей остановке Фрира смутило, не слишком ли близко они подошли к деревне.

— Мы никого не встретим, — сказал Тек, — они всегда держатся подальше после таких происшествий.

— По-моему, мы уже за аэродромом, — предположил Анг. — Надо сойти с дороги.

Они пересекли подлесок и вышли на тропинку, ведущую от деревни к реке; тут Фрир решил послать Ки-рина обратно — разведать, что предпринимают каратели.

— Если они напали на наш след и уже форсируют реку, выстрелишь в воздух. А если нет, встречаемся на вершине обрыва, там подальше. Мы тебя отыщем.

Кирин сидел на корточках возле Тину и отгонял мошкару. Он взял ружье и зашагал прочь; обнаженная спина быстро исчезла в сумраке леса.

— Давай я понесу Тину, — предложил Тек. — Только поосторожнее с моим новым автоматом, Мэтт.

Но когда Фрир навьючил на себя все вещи Тека и перекинул через плечо широкий ремень пулемета, ноша оказалась вовсе не такой уж легкой. Он шел следом за Ангом. Он давно уже заметил, что Анг и пальцем не пошевельнул, чтобы помочь Тину, словно мальчик перестал для него существовать с той минуты, как сделался помехой в завершении операции.

Они достигли густых зарослей на берегу реки, когда солнце уже село и надвинулись сумерки. Даже здесь, за городом, равнина не стала плоской, поросшие кустарником склоны спускались к реке, хотя и не так круто, как высокие обрывы. Разбросанные от одного берега до другого, из воды торчали огромные черные валуны, отполированные ежегодными паводками, — круглоплечие, остроголовые, они казались сборищем каких-то уродливых великанов, присевших на корточки среди потока. По этим камням можно было переходить реку вброд в любое время года, за исключением последних дней сезона дождей.

Анг крепко связал свое снаряжение ремнями от рюкзака и пошел первым, держа узел на голове. Вода струйками закружилась сначала вокруг икр, потом — у бедер. В сумерках трудно было разглядеть, когда он переправился на другую сторону.