Выбор - [22]

Как и прежде, отклонял приглашения слетать куда-либо для участия в радио– или телешоу. Тогда ввиду категоричности отказов последовали предложения о записи интервью «на месте», внутри или поблизости теперь уже знаменитого маяка, особенно для сетевого телевещания. Подобные предложения также отвергал, надеюсь, достаточно корректно, хотя беднягу Чарльза чуть инфаркт не хватил, когда от служащих отдела по связям с общественностью он узнал, что я пренебрег самой Барбарой Уолтерс[17].

Однако несмотря на мое нежелание, рекламная карусель только набирала обороты. Одну из пресс-конференций по телевидению президент начал цитатой из «Ключа к лучшей жизни». Фрэнк Рейнольдс в вечернем выпуске новостей сослался на меня, назвав Мистером Успех. В Маниле едва не вспыхнули беспорядки, когда мою книгу, прошедшую таможню, выставили в книжных магазинах, принадлежащих двум крупнейшим торговым сетям «Alemar’s» и «National Bookstore». Многие игроки футбольной команды Клемсонского университета, а также их тренер Дэнни Форд отдали должное «Ключу к лучшей жизни» во время сезонных игр на чемпионате. А в начале сентября типография Чарльза Бергена, день и ночь печатавшая только мою книгу, объявила о пятимиллионном тираже!

Подумать только, какая ирония судьбы. Я кардинально изменил жизнь, желая насладиться каждой минутой, но вместо этого пропадал в маяке, раздавая интервью и отвечая на письма, в то время как гусеницы и жуки уничтожали прекрасные чайные розы, о которых с такой любовью заботились Кройдоны. И, что несравненно хуже, наши семейные поездки так и не возобновились. Элементарно не хватало времени. Пожалуй, это самые грустные слова, когда-либо высказанные или написанные мною.

В самый разгар снежной вьюги, столь характерной для конца января, Луиза сделала волнующее объявление. Мы ужинали вместе – в последнее время чрезвычайно большая редкость, – когда внезапно она постучала вилкой по бокалу с водой и произнесла:

– Эй, вы все, послушайте-ка! В следующий понедельник мы летим в Финикс, штат Аризона, и проведем десять незабываемых дней на солнышке, просто, чтобы развлечься. Будем плавать, кормиться, ходить в кино, загорать, прошвырнемся по магазинам, посмотрим все достопримечательности, словом, оторвемся по полной. Что скажете?

Я дождался, пока восторженные вопли стихнут настолько, чтобы меня можно было услышать.

– Луиза, это невозможно. Мы не можем просто взять и уехать. Слишком многое нужно еще сделать.

– Послушай, дружок, я прочла твою книгу. Нет ничего невозможного. Дела могут подождать. Нам нужно снова побыть вместе. Минул еще один крайне тяжелый год, мы не часто были вместе, особенно с мальчиками. Просто соберем вещички и уедем. Мэри и остальные присмотрят за домом. Дела откладываются всего-то на пару недель. Если срочно понадобимся, свяжутся по телефону.

– Но уже слишком поздно, не удастся снять приличные номера в Финиксе. Лучшие места скорее всего забронированы с… с самого сентября.

Она усмехнулась.

– Именно тогда я и оформила заказ. Сразу, как только увидела сумму твоего авторского гонорара. У нас две смежные комнаты, забронированные в отеле «Аризона Балтимор». Меня заверили, лучше «Балтимора» не сыщешь.

Во время полета в Финикс Тодд и Гленн сидели впереди, по очереди меняясь местами у огромного иллюминатора DC‑10, чтобы с благоговейным трепетом взглянуть на величественную и незнакомую панораму, разворачивающуюся под ними. Вдруг над стеганым подголовником появилась озадаченная мордашка Тодда.

– Мам.

Луиза оторвалась от сборника кроссвордов.

– Да, милый.

– Почему я не вижу людей внизу?

– Потому что мы летим очень высоко, почти в семи милях над землей. Даже горы и реки с такой высоты кажутся крошечными.

– А Бог выше, чем мы?

– Намного выше.

– Тогда… как же он слышит наши молитвы и наблюдает за нами?

– Тодд, Бог может все. На то он и Бог.

– Ясно. – Все еще нахмуренное личико исчезло из виду.

Я погладил жену по руке.

– Неплохая попытка объяснить сущее.

Кто бы ни посоветовал Луизе остановиться в «Аризона Балтимор», он не промахнулся. Главное здание в конце длинной извилистой дорожки, обрамленной пальмами и цветочными клумбами, несло на себе отпечаток аристократизма, отличного от нашей менее сумасшедшей эпохи. Однако для гостей были доступны все современные удобства. Почти тридцатиградусная жара тоже стала блаженной переменой после двадцатиградусных морозов и бесконечных снегопадов, которые мы оставили дома.

За стремительные десять дней в Солнечной долине мы получили множество незабываемых впечатлений. Мы. Какое прекрасное слово. Мы совершали покупки в гигантском «Metrocenter» Финикса. Мы поедали огромные, поджаренные на углях бифштексы в патио при «Pinnacle Peak», и воплями подбадривали славных парней, разыгрывающих перестрелку в стиле вестерн в послеобеденные часы. Мы лицезрели первых настоящих ковбоев. Мы запечатлели на фотопленку «Молящегося монаха» на горе Верблюжья Спина. Мы проехались по пустыне на лошадях, сопровождаемые индейским гидом. Мы взобрались на Скво-Пик. Мы воспарили на дилижансе и попивали холодный рутбир[18] в салуне «Золотая красотка» из ковбойского сериала «Роухайд».