Вязь - [19]

— Ладно…

Шахрур согласился уже тише, и жар его движения, сопровождаемый ворчливым бормотанием, проплыл мимо плеча Вероны. Вскоре раздался уютный шум воды, а искрящее пламя гнева совсем угасло. Верона собрала вещи, что действительно разлетелись по всей квартире и были отданы из плена домового только за молоко с печеньем, да отнесла джинну. На ручке повисли штаны, футболка… И вдруг Шахрур, словно уловив стеснение ведьмы, спросил из ванной:

— Тебе что, нельзя смотреть на мужчин?

Верона вздрогнула от неожиданности.

— Можно, просто… — она помялась перед тем, как ответить. — Ну не знаю. Я смущаюсь. Я не хочу смотреть на тебя.

Несколько секунд в ответ лишь задумчиво шумел душ.

— Потому что я для тебя «черный»?

— Нет, — фыркнула Верона на дверь. — Потому что я ценю твое личное пространство. А ты красивый. А я любопытная. И это будет не очень удобная ситуация. Я не хочу тебя смущать, это невежливо.

— Ну, я же прикрытый был? — голос Шахрура звучал смешливо. — А даже если и нет…

Вода умолкла. Несколько мгновений изнутри доносилась лишь довольная возня — и вдруг дверь приоткрылась, а из-за нее высунулась мокрая голова и плечо. Верона тут же надулась, что мышь на крупу, и отступила на шаг. Ровно настолько позволила сбежать противоположная от Шахрура стена.

— А даже если бы я не был прикрыт, — масляно проговорил джинн, забирая одежду, — то в моем положении было бы огромной глупостью смущаться этого перед молодой и привлекательной хозяйкой. Особенно любопытной. Я же тоже такой…

Черные глаза впились в лицо Вероны азартным и испытующим взглядом. Шахрур все еще стоял за дверью; но казалось, что одно неверное движение — и та откроется, а ситуация станет совсем неудобной. Ведьма опустила взгляд и сползла по стене в сторону. А там и убежала, бросив в джинна неодобрительное: «Шальной».

Вечер грел уютным, прирученным спокойствием. Кухню наполняли ароматы свежего ужина и травяного чая, домовые духи перестали шалить, а Шахрур, умытый и довольный, сам похожий на черного кота, то мечтательно жмурился, то переводил жадный и цепкий взгляд на телевизор. Показывали какой-то не рвущий звезд с неба отечественный сериал и рекламу, но джинну явно и того хватало. Верона заметила, что он охотился буквально за каждой крупицей знаний о новом для себя мире — и взаправду нечеловечески быстро их усваивал. Даже говорить спустя дни стал иначе, словно и не был никогда древним духом из иного мира.

— Завтра выйду в люди, — поделился Шах. — Хочу посмотреть, что здесь и как. Приведу себя в порядок и разживусь добром. У Исмаила были документы — вернешь их мне?

Верона оставила бумаги на антресоли. И, пока несла их джинну, из любопытства заглянула; вместо имени Исмаила на страницах красовался во всем великолепии Шах. Казалось, даже взгляд с фото немного изменился: стал наглым, дерзким, чуть опустились на глаза брови.

— Великая магия, — удивленно выдохнула Верона, положив паспорт рядом с Шахруром. — Получается, тебя никто не будет искать? Ты чист? Удивительно. И сама реальность подстраивается под тебя.

— Да. Никто не будет, — кивнул джинн, заглянув в слегка потрепанную книжку. Все ненужные документы, вроде чужих визиток и водительского удостоверения, упали на стол печальной неровной стопкой. — Во всяком случае, из тех, кто искал его… Другая душа — другая судьба. Так это работает, как мне говорили… Ну, видать, правда работает.

— Удивительно, — Верона разлила чай в пузатые белые чашки. — Собираешься работать? Денег у тебя нет, то, что при Исмаиле осталось, я тебе отдам, конечно. А жить где? Я тебя у себя конечно, сколько будет нужно, подержу, но аппетит у тебя как у трех медведей.

«И дури столько же…» — ухмыльнулась в чашку ведьма, когда с сервировкой стола было покончено. Напиток отдавал горечью, осевшей за день. Не пережила ведьма последствие своего выбора.

— Ну вот выполню тебе три желания — тогда и буду думать, где жить, — пожал плечами Шахрур. На секунду показалось, что разговор о будущем выселении расстроил его. — Пока что у меня один долг. А там… Нашему брату среди вашего почти всегда легче. Главное, сильно наверх не метить — я в политику не лезу, но уверен, что у нынешних царей среди демонов и духов слуг не меньше, чем во времена Сулеймана.

— И то верно. Прокляты они все, черный. Потому и силы в них много, и людской ропот не берет. Тебе помочь с работой? Могу поспрашивать кого-нибудь…

Джинн усмехнулся и сощурился:

— Добрая ты, хозяйка. Но я не пропаду. Дай мне привыкнуть к вашему быту. Я быстро учусь, но еще не все знаю, что мне нужно… Ты мне лучше расскажи о ваших нравах. Я русских только в бою видел на своем веку, но не в мире.

— Ну, что рассказывать, — Верона отпила чай. — У нас народ сильный, но в основном глупый. Вот и все, что я могу тебе сказать. Ты здесь жить научишься быстро, ты подходишь: говори сладко, улыбайся и побольше бессмысленной мишуры, которая едва ли показывает статус. Толпа будет в восторге.

— Очевидно, от восточных людей вы отличаетесь не столь многим, а время лишь стирает границы… — расхохотался Шахрур — и утопил смех в чашке, а потом и вовсе замолчал, погрузившись в раздумья. Ведьма с упоением наслаждалась спокойствием.