Вы точно доктор? Истории о сложных пациентах, современной медицине и силе юмора - [38]

— Слова переменчивы, — сказал я. — Террористов именуют повстанцами. Невинных жертв называют потерями среди гражданского населения, а затем и вовсе сопутствующим ущербом. Боно[103] — международный филантроп, а не жадюга, уклоняющийся от уплаты налогов. А детокс, точнее детоксикация, — это больше не процесс, с помощью которого токсины превращаются в менее ядовитые или более легко выводимые вещества. Это бездушная лженаука, которая позволяет жадным шарлатанам обирать уязвимых клиентов. Вот оно, — продолжил я, гугля слово «детокс» и пролистывая неизбежно попадающиеся страницы знаменитостей. — Рацион для детокса, рецепты для детокса, чай для детокса, детокс-подушечки для ног (для тех из нас, кто хочет выводить мочевину через ноги) и детокс-плутоний.

Похоже, можно сплавить любое дерьмо, если подставить впереди него «детокс». Ох уж это вечное па-де-де легковерия и жадности.

— Ладно, ладно, это чушь, я понял, — сказал Джо. — Только полный идиот на такое купится.

— Ты должен быть настоящим лохом, — согласился я, втайне пораженный тем, что логика в кои-то веки оказалась полезным для консультации инструментом. — А что в списке под номером два?

— Я добавил тебя в друзья на «Фейсбуке», — с укоризной произнес он, — а ты не ответил.

Социальные сети опасны. Чрезмерно активное общение может разрушить нашу загадочность и ухудшить наши отношения с простыми смертными.

— Знаешь что, давай-ка вернемся к детоксу, — сказал я.

Прочь оковы, дыши свободно BMJ, 7 мая 2013 г.

Когда Джо вешает пальто на крючок, он как бы метит территорию — как пес, когда задирает ногу у дерева.

— Я здесь, — как бы говорит он, — и я здесь еще побуду, и, пока не буду готов уйти, никто меня тут не сменит.

Джо по-прежнему выглядел как выпускник колледжа с легким намеком на фаната футбольного клуба «Олд Итонианс».

Пока он раздевался, из него валилась всякая всячина, по которой наблюдательный врач мог собрать информацию об образе жизни пациента: сигареты, использованные чеки из букмекерских контор (сохраненные на случай, если скачки чудесным образом повторятся), древние носовые платки. Сама его одежда была автобиографией: «Сквозь рубища грешок ничтожный виден»[104].

Потрепанные труселя сброшены, и вот он предстал предо мной совершенно голым. «Держи своих друзей близко, а врагов — еще ближе», — сказал Сунь-цзы в «Искусстве войны». А Джо всегда был очень близко ко мне, так близко, что большую часть времени я, по сути, оказывался сзади. По эстетическим соображениям это предпочтительная точка зрения, особенно когда Джо (на осмотре) раздет.

Странно, что, сколько бы одежды Джо ни снял, он никогда не казался полностью голым, потому что Джо страшно волосат.

Чудовищно волосат. Настолько, что, когда он голый, вы никогда не скажете, что он голый. Сто лет назад он выступал бы в цирке за деньги. Рискнуть окунуть в его волосы стетоскоп было все равно что заставить Генри Мортона Стэнли[105] очертя голову нырнуть в тропический лес Конго. Медицинский инструмент сразу же станет таким же потным.

Звучит отвратительно, но опыт научил меня преодолевать подобные ощущения. Джо похож на домашнее животное, и у него есть все, что должно быть у питомца: лоснящаяся шерсть, ясные глаза, сладостный запах изо рта и самые белые зубы. Вдобавок ко всему этому он приятно говорит и разумен. Ничто не может быть более отвратительным, чем одно, и более восхитительным, чем другое. Все зависит от точки зрения.

— Беги, могучий жеребец, — сказал я, — и радуйся ветру, свободно дующему через отверстия твоего тела.

Я открыл дверь и выпустил его.

Снаружи послышались крики.

— «Спи, милый принц, — сказал я. — Спи, убаюкан пеньем херувимов!»[106] И еще ты забыл свои труселя.

Будь осторожен с друзьями GP, 5 ноября 2009 г.

— Можно я позову подругу? — спросила скромная и застенчивая миссис Мерфи.

— Конечно, — важно ответил я, подозревая «женскую проблему», но когда подруга вошла в кабинет, понял, как сильно ошибся.

Та оказалась крупной дамой с безошибочно определяемой угрозой во взгляде. «Но чу! Как будто грянул гром», — подумал я. Кабинет, казалось, сжался, в нем стало жарко, как в аду. Подруга кивнула мне, и в этом жесте было нечто подразумевающее, что она готова вот-вот меня боднуть.

— В последнее время я плохо сплю, — начала миссис Мерфи. — Не могу уснуть. Ворочаюсь с боку на бок ночь напролет, а утром совершенно измучена…

— Ей нужно снотворное, — перебила подруга.

— Понятно, — сказал я. — Возможно, миссис Мерфи, вы могли бы посвятить меня в детали. Например, спите ли вы днем?

— Ей нужно снотворное, — повторила подруга, многозначительно хрустнув костяшками пальцев.

— Есть разные способы наладить сон, — продолжил я, все время чувствуя на себе пронзительный взгляд подруги и отчаянно пытаясь поддерживать зрительный контакт с миссис Мерфи, которая к этому моменту совершенно перестала владеть собой. — Важно получать много физической нагрузки, не спать днем, а кофе и чай поздно вечером…

— Ей нужно снотворное, — подруга была несгибаема.

— Нельзя с бухты-барахты назначить снотворное, — сказал я, пытаясь поднять настроение и придать разговору оттенок индивидуального подхода. — И если бы вы были моей матерью или, — тут я одарил подругу, как мне мнилось, обаятельной улыбкой, — молодой тетушкой и врач прописал бы вам снотворное, меня бы это не порадовало.