Введение в философию желания - [12]

. Миметическое желание есть опосредованное, непрямое отношение, отношение посредством модели, которая служит медиатором желания[8]. Желание всегда предполагает отбор модели, автоматическую имитацию желающего другого (здесь часто возможны ошибки и иллюзии, когда модели приписывается отсутствующее у нее на самом деле желание), и собственно желание «как у другого», желание «того же самого». Агент миметического желания, таким образом, часто понимает подражательность природы своего желания. Ощущаемая человеком неполнота собственного бытия – вот что заставляет людей имитировать желания модели, так как модель – это тот, кто, как кажется, такой полнотой обладает. Уверенность, с которой другой заявляет о своем желании, обладает силой заразительности. Сам, «из себя самого» человек не знает, что пожелать, в крайнем случае, он не может назвать то главное, что является вершиной его желания. Эта трудность неоднократно описана в сказках, например, в сказках о трех желаниях. Народная мудрость с удивительной точностью фиксирует радикальную неспособность человека определять свое желание исходя только «из себя», невозможность удерживать объект желания постоянно и неуклонно, спрашивая только себя.[9] Абдуктивность повседневного мышления приводит к тому, что сделавшего выбор Другого копируют или потому, что верят в то, что модель не ошибается, или потому, что думают, что есть какой-то шанс, что модель окажется правой в своем выборе, что она обладает недостающим агенту миметического желания знанием.

Миметический агент выше всего ценит самодостаточность. Но полное отсутствие желания можно представить только у других. Поэтому моделью становится человек, о котором думают как о воплощении нарциссизма. Жирар пишет: «Желание предполагает противоречие: оно нацелено на полную автономию, на самодостаточность, и все же оно подражательно». Обсуждая произведения Пруста, он замечает: «Каждый верит, что кто-то другой имеет самодостаточность, которую мы желаем получить. Вот почему каждый испытывает желание. Но так как каждое желание предполагает утрату самодостаточности, никто поэтому ею не обладает»[10]. Базовый эпизод миметического желания может быть представлен как уверенность желающего в том, что Другой что-то желает. Миметическое желание есть подражание желанию Другого, которого у Другого может и не быть, но в наличие которого субъект желания верит. Из этого следует, что миметическое желание – не желание в собственном смысле этого слова, коль скоро в этом отношении отсутствует «готовый субъект», и, значит, причина и источник желания лежит вне самого носителя желания (См.: «Желание и зависть»). «Полное» желание включает в себя три стороны: носитель желания (субъект желания), тот, кого желают (объект желания), и действие трансценденции (предмет желания).

Таким образом, «миметическое желание» есть отношение между «не готовым субъектом» и «готовым объектом».

«Уверенное желание». «Уверенное желание» предполагает осознание всей силы своего желания, полноты собственной «захваченности» им, и знание средств достижения желаемого. Субъект желания знает также, что он готов ждать, но он не уверен в том, что жизнь станет ему помогать, а ведь именно в помощи со стороны других людей и не зависящих от его собственной воли обстоятельств нуждается он, пожелавший столь многого. Здесь он рассчитывает на свои усилия и везение. Верующий человек рассчитывает на везение быть услышанным Богом. Неверующий возможно рассчитывает на «предустановленную гармонию» мира, когда именно сама сложность получения желаемого делает столь ясным для человека понятие сложности, что он верит, что, в силу сложности мира, в мире может случиться и исполнение его желания. Включение в понятие «уверенного желания» «расчета на везение» не позволяет говорить об «уверенном желании» как о намерении.

«Уверенное желание» включает в себя сложное отношение между «готовым субъектом» и «готовым объектом», находящееся в осознаваемой человеком зависимости от ряда обстоятельств, которые он не сможет контролировать. «Уверенное желание» – сложное отношение между «готовым субъектом» и «готовым объектом» с учетом фактора провидения.

Использование данных понятий в практике повседневной жизни свидетельствует о процессуальности феномена желания, существующей в культуре интуиции «длительности» желания как сложного и «многоэтапного» явления. Сила желания определяется людьми по степени выявленности, актуальности сторон отношения желания. Как ни парадоксально это звучит, «сильное» желание – это желание, при котором вы верите, что можете иметь то, что хотите, и хотите именно того, чего желаете. Чем дальше «отстоят» друг от друга объект и предмет желания, тем меньше повседневные деятели могут полагаться на такое желание, иными словами, тем проблематичнее его статус как агента будущего действия.

Употребляя слово «желание», люди учитывают присутствие в самом факте его возникновения чего-то выходящего за рамки ситуации субъект-объектного отношения. Иными словами, даже в «уверенном желании» остается нечто, что может быть обозначено как «неопределенность», «случайность» или, переходя на другой язык, «тайна», «чудо». С другой стороны, несмотря на признание загадочности желания, повседневные агенты всегда интересуются силой желания и стремятся как можно точнее ее устанавливать