Введение в философию желания - [11]

Анализ пониманий желания показывает, во-первых, что в обычной жизни люди стремятся не просто как можно точнее определять степень желательности чего-либо, но и выражают свое отношение к действиям, произведенным под влиянием желания. Это позволяет увидеть прямую связь между желанием и ценностью (процессом оценивания). Не трудно заметить, что желание и синонимичные ему термины сообщают нечто и о субъекте, и об объекте желания, а также о самом отношении между ними (или одного к другому). Многообразие терминов позволяет повседневному деятелю различать: силу желаний, соответствие того или иного конкретного желания общественно признаваемым нормам, подконтрольность того или иного конкретного желания рассудку, значимость и ценность объекта желания, образованность и общественное положение, наличие власти у субъекта желания; нравственный облик и степень личностной зрелости субъекта желания.

Субъект желания может быть определен (в силу одного лишь того, что он испытывает желание) и как сильная, эмоционально богатая личность (выражение «полон желаний»), пышущий здоровьем или наделенный властью и занимающий высокое положение в обществе человек, и как человек отчаявшийся, раздавленный, страдающий, сходящий с ума («сгорать в огне желаний»). Объект желания может самим фактом его желательности превозноситься, обожествляться, а может быть низведен до положения ничтожества, он может быть представлен последней надеждой или, наоборот, безделицей.

Таким образом, генезис понятия «желание», реконструируемый на основе этимологии обозначающих его слов, показывает, что в нем соединились два значения:

1) состояние, переживаемое субъектом;

2) качество отношения между субъектом и объектом.

Можно сказать, что существование длинного списка терминов для обозначения процесса желания безусловно свидетельствует, с одной стороны, означимости, которой наделяется желание в культуре, и, с другой стороны, о сложности и многоплановости изучаемого нами феномена.

Многообразие терминов в значении желания, с одной стороны, и множественность значений самого понятия желания, с другой, отражает подвижность, изменчивость феномена желания. Значения синонимов желания и значения самого слова желание указывают на «срединность» желания как на коренное его «место» в плане человека: желание может быть отнесено, с одной стороны, к «телу», а, с другой стороны, к «сознанию», «воле», «духу» и даже «душе», но при всем том оно обозначает момент слияния всех сил, их сконцентрированность и нацеленность вовне, а также «собранность» человека, его субъектность.

Сделаем вывод. Первая стихийно сложившаяся общечеловеческая концепция желания смогла отразить (1) особую значимость и (2) противоречивость этого феномена. Более того, анализ опыта живого языка, говорящего о желании, позволяет заметить, что само это слово используется и для характеристики состояния субъекта желания, и для указания на качество отношения между людьми, но без осознания такого смешения. Можно предположить, что в случае желания мы имеем дело с одним (противоречивым и сложносоставным, многоплановым и многоаспектным) явлением, сама сложность и динамичная природа которого возможно требуют для своего описания нескольких понятий, отражающих разные моменты и разные стороны процесса желания.

Повседневность о типах желания

В обыденной жизни люди различают «смутное желание», «желание того же, что и у Другого» (назовем его «миметическим желанием») и «уверенное желание». Самое интересное заключается в том, что сила желания становится доступной определению или даже измерению лишь за счет представления желания отношением.

«Смутное желание». Сообщая во время t о том, что он испытывает «смутное желание», агент не может ответить на вопрос, чего же он хочет, однако уверен, что его желание никак не связано с какой-либо потребностью, коль скоро все потребности ко времени t удовлетворены. В таких случаях говорят: «Хочу чего-нибудь особенного». При этом человек желает не что-нибудь конкретное, но любое х, которое в данной культуре могло бы быть подведено под понятие «особенного». Он хочет чего-то, что выделило бы данное время t из мира повседневной заботы, а вместе с этим сообщило бы отличие самому носителю желания. Поэтому перед нами не желание, а, скорее, «голод личностного выбора». Близкое к «голоду личностного выбора» состояние может быть определено как (экзистенциальные) «скука» или «тошнота». Можно сказать, что «смутное желание» – это отношение, в котором нет ни «готового объекта», ни «готового субъекта».

«Желание того же, что и у другого» или «миметическое желание». Видя желающего Другого, мы верим, что он – целостен и думаем, что и мы обретем необходимую нам целостность, если пожелаем того же, что есть у него. Мы как бы примериваем желание Другого на себя. В основании этого подражания лежит, вероятно, уверенность, что желающий всегда целостен Подражание невозможно без веры людей в то, что наличие желания – благо, а отсутствие желаний таит в себе некоторую опасность.

По мнению Р. Жирара, люди желают «в соответствии с другими людьми»