Вулканы над нами - [73]

В одной руке у женщины были очки, в другой — туфля. Она тихо смеялась, а когда переставала смеяться, то говорила: «Боже мой!»

По ее бледному рыхлому лицу стекали блестящие, резко очерченные ручейки пота.

Белеющая толпа чиламов в верхнем конце Аламеды снова пришла в движение. Со второй волной бегущих туристов прибыл доктор Шоу.

Он вцепился мне в плечо и сердито закричал:

— А где мисс Рэнкен? Кто видел мисс Рэнкен?

— Не беспокойтесь, мисс Рэнкен не пропадет, — ответил кто-то. — Куда вы бежите?

— Я иду обратно искать Эмили.

— Не валяйте дурака, Эрнест. Да вот она идет.

Мисс Рэнкен шагала в арьергарде новой группы беженцев своей обычной размеренной походкой модного манекена. Она потеряла шляпку, но улыбалась. Приблизившись к нам, она тщательно поправила прическу и вдруг пошатнулась. Доктор Шоу подхватил ее.

— Они убили полисмена, — сказала она странным голосом. — Они убили полисмена.

Человек, утверждавший, что ему нужны свежие идеи, был вне себя.

— Я желаю знать, кто здесь хозяин и где его найти? Я потерял киноаппарат «Роллейфлекс», за который заплатил двести долларов.

Я желаю знать, кто мне их вернет.

— …этот индеец с ящиком плюнул Гранту прямо в лицо, тогда Грант дал ему по морде, и ящик упал и разбился. Я все это сам видел, — рассказывал юноша в белой жокейской шапочке.

Появился администратор туристской компании со списком в руках.

— Следопыты, высшего класса! Есть здесь Следопыты высшего класса?

Человек, потерявший киноаппарат, бросился к нему.

— Послушайте, кто здесь хозяин? Я хочу видеть хозяина.

— Погодите, все в свое время, — осадил его администратор. — В первую очередь я занимаюсь Следопытами высшего класса. Всем оставаться здесь. Отсутствуют мисс Бродбент и мисс Солцберг.

— Мисс Бродбент и мисс Солцберг пошли на пласа смотреть праздник цветов, — сказала женщина, которую привели без туфель. Она протянула нам одну туфлю. — Сама не знаю, зачем я ее держу.

Администратор проверял список с карандашом в руке.

— Тогда у меня все. Мистер Апдайк займется Следопытами обычных классов.

— Они убили человека! — отчаянно крикнула какая-то женщина.

— Они не убивали его, Мэри, просто он упал с лошади и ушибся. Ушиб голову и потерял сознание.

— Да нет же, они убили его убили у меня на глазах!

Послышались истерические женские вскрики.

— Сударыни, прошу вас сохранять спокойствие, — сказал администратор. Он внушительно вскинул руку, как дирижер, останавливающий непокорного оркестранта. За его плечом, вдали, я снова увидел толпу. Последние несколько минут чиламы стояли, безмолвно сгрудившись, но сейчас они двинулись снова, правда, не в нашем направлении. Толпа растекалась, пока не заполнила нижнюю оконечность парка, потом пересекла центральные клумбы и широкую мозаичную дорожку, вышла на аллею и, устремившись через боковые клумбы и кустарниковую заросль, переплеснула через невысокую, обложенную плиткой стену, ограждавшую парк. Движение толпы было медленным, почти ленивым: так катятся волны прибоя, когда глядишь на них издалека. Парк опустел.

Чиламы шли и шли, и я знал наперед, что, как мигрирующие муравьи, они изберут наикратчайший путь к своей цели. Какова эта цель, никому еще не было известно.

Я знал также, что им придется пройти через весь город, потому что Гвадалупа, как многие колониальные города, выстроенные на месте индейских крепостей, расположена на плато, имеющем форму перешейка. Парк Аламеда занимает широкую часть перешейка; дальше город образует горловину в полмили длиной; другой дороги из города нет; с боков плато круто обрывается вниз. Я надеялся, что никто не решится задержать чиламов на их пути через горловину.

Туристы, как видно, поняли наконец, что происходит. Администратор, которого звали мистер Хиксон, призывал всех к порядку и спокойствию.

— Сейчас мы все вместе пойдем по своим отелям. Повторяю, бояться нечего, только надо вести себя разумно. Я уверен, что все будут вести себя разумно.

— Я требую, чтобы нас немедленно отправили в Новый Орлеан, — крикнул человек, потерявший киноаппарат. — Вызывайте самолеты, делайте что хотите, но я и часу не останусь больше в этом городе. И предупреждаю вас: как только я вернусь, я все выложу на заседании правления!

Приходится думать, что женщины не так остро, как мужчины, ощущают приближение опасности. Когда туристов строили в ряды, чтобы вести по гостиницам, я чувствовал себя человеком, замешкавшимся на склоне вулкана, когда лава уже потекла из кратера. Грета же была чуть-чуть взволнована. Не более того.

Наконец туристы двинулись. Нам не оставалось ничего другого, как идти вслед за ними.

Направо, за деревьями, окаймлявшими улицу, на замусоренном пустыре, по которому, переваливаясь, разгуливали грифы, стояли начатые постройкой дома. Сквозь пустые глазницы окон мне иногда удавалось охватить взглядом течение белой людской лавы: чиламы, сковываемые в своем движении женщинами и детьми, направлялись к центру города.

— Как интересно! А? — сказала Грета, стискивая мою руку.

— На мой вкус, даже чересчур.

— Как ты думаешь, что они будут делать?

— Индейцы? Один, бог знает.

— Может быть, они сожгут ратушу и разгромят лавки?