Второй верхний предел - [26]

— Почему?!! — ярость рванула вверх и устремилась в небеса, став почти осязаемой. — Не строй из себя тупицу! На самом деле я всего лишь пятый помощник! Это знают все! Ты сам знаешь не хуже других! Я не смогу! Это унизительно, понимаешь?!

Тошиминэ не понимал. Он склонил голову на бок и посмотрел с простодушным любопытством, как ребенок на какого-то ранее не виденного зверька.

— Да у тебя есть гордость, — сказал удивленно и почему-то улыбнулся. — Кто бы мог подумать? У Хаски есть гордость. А еще неуверенность. Странно, раньше я их в тебе не замечал. Может, спали? Что же их тогда разбудило?

Ему захотелось свернуть шею. Прямо сейчас. Пока настроение подходящее.

— Причем здесь гордость? Не в гордости дело! Я просто реально оцениваю свои силы. Я слабее все остальных. Я буду им мешать.

— Почему ты так думаешь? — заинтересовался Тошиминэ и уставился в упор, словно пытался разглядеть что-то такое, о чем сам Хаски даже не подозревал.

— Я всего месяц назад был пятым помощником, — попытался достучаться до остатков разума своего командира Хаски. Он знал, что это бесполезно, но не мог не попробовать. — Вряд ли мой класс настолько вырос.

— Все-таки дурак. Жаль, — задумчиво произнес Тошиминэ. — Я думал, ты это успел перерасти. Ладно, пошли. Я тебе покажу что-то интересное. А потом научу одному фокусу. У тебя должно получиться. Ты достаточно силен для этого. Ты же видишь связующие.

— Какие к демонам связующие?! — Хаски понял, что еще немного и у него начнется банальная истерика, или паника, как повезет. Тошиминэ это нечто. Это хуже стихийного бедствия. Это словно пожар и потоп одновременно.

— Обычные связующие. Нити, которые не позволяют частичке хаоса, живущей в нас, вернуться в хаос изначальный. Когда наполняешь плетение или слова силой, нити становятся видимыми, потому, что сила в наши тела течет именно по ним, а уже потом, перестроившись и немного изменив свои свойства, в мир вне нас. Правда, увидеть связующие могут не все. А у тебя очень точное распределение силы, в каком бы ты настроении не был, ты никогда не путаешь стихии и не вкладываешь силы больше чем нужно. Значит, ты нити видишь и чувствуешь течение силы.

— Это же просто, — растерянно сказал Хаски.

Это действительно было просто. Однажды он проснулся и увидел, как над головой танцуют три полупрозрачных лучика. Ему показалось, что сейчас он взлетит, мир сразу стал ярче, больше и зазвучал, зазвучал неслышно, но тело этот звук как-то ощущало. Ему хотелось кричать, смеяться и плакать, захотелось бежать, пока не упадет без сил. Вместо этого он лежал, смотрел и пытался понять, что происходит с миром. Ближе к утру он понял. С миром ничего не происходило. Просто у потомственного средненькой силы стихийника Хаски Дотжо разом улучшились слух, обаяние, осязание и зрение, он стал замечать то, что раньше не мог заметить физически. А еще он стал полностью чувствовать свою силу. Она была горячая и непоседливая. Она хотела движения и, кажется, умела летать. И она была одинокая. Очень одинокая. Точно как один волчонок. И точно как он своим одиночеством совсем не тяготилась, только изредка искала компанию, чтобы почувствовать себя очень живой.

— Да, просто, — согласился Тошиминэ. — Переступить грань всегда просто, если сумеешь до нее дойти и не замрешь перед ней в ужасе. Всего то и нужно иметь немного упорства и желание получить больше, чем есть сейчас. Я стал видеть связующие после того, как смог договориться с мечом. Я стал достаточно сильным, чтобы он сумел меня услышать и понять.

— А я защиту поставил, — вспомнил Хаски. — Я тогда вообще помощником не был. Мы ходили в горы. С Салишем, он уже был шестым, хотя ума было не больше чем сейчас. Он нас водил потренироваться и завел слишком далеко, мы вернуться не успели, так что пришлось заночевать в каком-то ущелье. Там на нас и напали те крылатые твари, до сих пор не знаю кто, было темно, никто их толком не рассмотрел. Салиш запаниковал, никак не мог решить, как нам защищаться. Вот я с перепуга и выставил защиту, силы вбухал уйму, эти твари на подлете сгорели, а я в обморок хлопнулся. Ребята поорали на Салиша, дождались утра и потащили меня в больницу, от переутомления лечиться. Я два дня лежал трупом, не реагируя вообще ни на что, а на третий увидел твои связующие.

— Неа, — ухмыльнулся Тошиминэ. — Свои. Поначалу только свои связующие видишь. Чужие начинаешь видеть немножко позже. Когда к изменившемуся миру привыкаешь.

— Ага, — не стал спорить Хаски.

Мир для него менялся постепенно. Словно рос.

— Пошли. У нас мало времени. Всего два дня.

Хаски печально вздохнул и пошел. Разве у него был выбор? С решениями командиров без достаточно веской на то причины обычно не спорят. Даже Тошиминэ для того, чтобы сбежать от своего обожаемого Арая понадобилась очень веская причина и закончилось это не очень для него хорошо. Чем может закончиться бунт против новоиспеченного командира Желтого сектора, Хаски не знал и искренне надеялся, что никогда не узнает. Экстремальные развлечения его как-то не привлекали. Наверное, поэтому он изменил семейной традиции, отказался пополнять собой ряды как охотников, со свистом и улюлюканьем гонявших по горам различную нечисть, так и стихийников, развлекавшихся надругательством над погодой, ландшафтом и здравым смыслом. Хаски искренне считал себя самым разумным человеком среди всех своих близких и дальних родственников. Соглашаться с ним почему-то никто не спешил. Иногда его это расстраивало. Особенно когда из глубин души выползал вечно о чем-то тоскующий волк и предлагал забраться повыше и немножко повыть. Волк был тем еще пессимистом.