Вася Дрозд. Мало ли что было.
Больше всего парочка космолетчиков в форме Земной Федерации были похожи на жреца, впавшего в неистовство, обкушавшись галлюциногенных грибочков для более плотного общения со своим божеством и заготовленную для божества жертву, успевшую смириться со своей участью. Жреца добросовестно изображал Василий Дрозд, пилот двадцати трех лет отроду. Он вскидывал руки вверх, застывал в картинных позах, порывался упасть на колени, посылал потолку проклятья и мольбы, и отпугивал злобным выражением лица всех желающих досмотреть представление до конца. Роль Васе шла. Он был высоким, худым, немного нескладным, вечно растрепанным, помятым и одержимым очередной гениальной, с его точки зрения, идеей. Посетители Порта 2 делились на три части. Первые пугливо обходили Васю по широкой дуге и старались побыстрее добраться до выхода. Вторые притормаживали, долго его рассматривали и изображали на лицах размышления в ответ на его зверское выражение лица. Третьи просто и незатейливо крутили пальцем у виска.
Его напарник по несчастьям и приключениям Асано Кеншин был уверен в том, что среди его предков никого кроме японцев не было и быть не может. В душе он этим гордился, поэтому изо всех сил старался соответствовать высокому званию истинного японца. Образ истинного японца был создан с помощью старых фильмов, прочитанных книг и дедушкиных рассказов. Дедушка, это отдельная история. Бывший профессиональный боец, вероятно, слишком часто встречался головой с рингом и к тому моменту, когда слегка подросший внук заинтересовался его рассказами о верных самураях, в голове окончательно что-то сдвинулось и что либо, помимо тех самых самураев, дедушку интересовать перестало. Влияние, как говорится, на лицо. Кеншин всегда был спокоен, немного задумчив и готов к подвигу. Серьезен. Возможно, пытался соответствовать данному имени. Сердце меча. Отличное имя для мальчика. Многие считали его занудой и не могли понять, какая сила держит его рядом с немного ненормальным русским. Сам ненормальный русский подозревал, что парень скучает за дедушкой, поэтому и нашел в его лице утешение в виде еще одного любителя встречаться головой с твердыми поверхностями.
- Откуда он взялся на наши головы? - горестно вопрошал Вася потолок, молитвенно сложив ладони. На его лице было столько страсти, что будь у потолка хоть капля совести, он бы покраснел из-за невозможности дать ответ на этот вопрос. - Шлялся бы дальше неизвестно где, и у нас было бы одной проблемой меньше. Неужели мы так сильно виноваты? Все ведь ошибаются.
Совесть в отличии от потолка у пилота была, поэтому он чувствовал себя виноватым, виноватее некуда. Ему было некомфортно и хотелось жаловаться на вся и всех. Чем он и занимался уже третьи сутки. Для жалоб была уйма причин. Сначала его вместе с истинным японцем без предупреждения переводят в сопровождение адмирала Шутейко. Причины для столь радикальных изменений судьбы конечно были, но они были давно и каким образом случайно снесенный забор мог натолкнуть любимое начальство на такую изуверскую идею Вася решительно не понимал. Адмирал Шутейко славилась железным характером, умением воспитывать всяких шалопаев и изобретательностью в области наказаний, так что ничего хорошего Васю под ее командованием не ждало. Когда ему сообщили о новом назначении, он искренне считал, что хуже быть не может. Как оказалось ошибался.
Алена Викторовна Шутейко неведомым образом получила в свои руки власть над корпусом дипломатов отправленных на планету Стужь на ежегодное собрание и ее пилоты автоматически превратились в мальчиков на побегушках и девочек кофеносок. Это было нечестно, несправедливо и слишком. Вася очень любил летать. Успокаивало только то, что дальше просто некуда. И он опять слишком рано успокоился.
Третьим ударом стал вернувшийся из безвестности сын адмирала и приказ его встретить, привести к любимой маме, а потом не спускать глаз. В тот момент Вася впервые понял, почему люди решаются на суицид.
- Во, идет чучело малорослое. - обреченно выдохнул Вася и с мольбой в глазах посмотрел на напарника.
Зря. Кеншин решил до конца изображать образец воинского спокойствия. В том, что конец будет быстрым и болезненным он не сомневался, потому что успел мысленно поставить себя на место коротышки и понял, что от желания убить встречающую делегацию избавиться бы не смог. Причем, убивал бы долго и мучительно. Посему он вспомнил все, что знал о ритуальных самоубийствах самураев, и постарался превратиться в само спокойствие. Он же не истеричный русский, которому простительны глупые выкрики и попытки доказать самому себе, что обвинения давно пора снять за давностью лет.
Малорослое чучело между тем приближалось. Семь лет где-то пропадал, а теперь соизволил явиться. Главное что вовремя. Теперь у него появился великолепный шанс отомстить своим свеженазначеным телохранителям. Обоим. За длинные языки и ссылки на его матушку, из-за которых он так и не стал пилотом, даже вольнонаемным. Хорошо, что путь к военному пилоту для него закрыла врожденная болезнь и в этом они уж никак не могли быть виноваты. И без того учителями летного училища вспоминаются в качестве образца неверных выводов при недостатке информации.
