Второй урок. Сидерис - [5]

Он глубоко вздохнул, на секунду прикрыв глаза; чертежи пилотируемого ЛА мельтешили тонкими белыми линиями на голубом фоне чертежной бумаги.

Им запретили пользоваться программами моделирования, заставив совершать построения по старинке.

Все свободное время, которым располагал Кир, было посвящено учебе и тренировкам. И после все таких же изматывающих отработок боевых связок в спортзале, он устало плелся в комнату и садился за проекты, пока сон и усталость не уволакивали его в забытьё.

Вчера до поздней ночи он штудировал графики и технические характеристики двигателя одноместного учебного челнока.

Новый предмет, несмотря на сложность и трудоемкость, был интересен, плюс появилась возможность покопаться в железе, что было в новинку для Кира, а потом еще и полетать. Его взгляд тут же потерял фокус, унося в свободный полет над выгоревшей пустошью Геркона, на чьих безжизненных просторах расположилась академия.

Но сначала ждала теория с кучей полупрозрачных листиков испещрённых тонким грифелем карандаша.

Вздохнув, Кир попытался собраться, чтобы не упустить нить рассуждений профессора.

— Итак, — начал профессор Аксипитер, — сегодня мы рассмотрели пульсирующий ВРД — последний вид модификации реактивного двигателя, так сказать, закончили знакомство с основами. На следующем этапе вы получите задание для зачетных построений, и в течение двух недель мы будем готовить ваши разработки.

Кир чуть оживился, неужели…

— И уже на следующем занятии мы отправимся в технический отсек для знакомства с наиболее распространенными моделями пилотируемых ЛА, где и закрепим теорию перед пробными полетами.

«Наконец-то!» — глухим шорохом разнеслось по аудитории, все уже были порядком сыты скучными многоплановыми фигурами, где ошибка на долю миллиметра отправляла кропотливый труд в корзину, заставляя начинать процесс с нуля.

* * *

Занятия по предмету шли ежедневно, по две пары — в начале учебного дня, когда мальчишки пахали над двигателями, их элементами и допчастями, вроде винтов и редукторов для газотурбинных машин — и в конце, разбираясь в общей конструкции: фюзеляжах, крыльях, шасси и многим другим.

Все с головой погрузились в основы архитектуры летательных аппаратов, попутно изучая пограничные дисциплины — теормеханику, аэродинамику ЛА, системы управления, навигацию и электроэнергетику, прикладную математику и физику…

Бессонные ночи сменяли одна другую, но все же было чертовски интересно!

Кир сразу понял, что в принципе, можно строить всё, на что ума хватит. Самые странные, а подчас и безрассудные идеи возникали в сознании подростка, требуя немедленного внимания, рассмотрения и осуществления!

В подобные моменты руки так и чесались проверить гипотезу нужными вычислениями и собрать недостающий материал. Киру приходилось крепче сжимать стилос для письма по электронной доске, а другой рукой хвататься за край письменного стола, чтобы хоть как-то остановить неуемное воображение и сосредоточиться на ускользающей реальности.

Была и еще одна новость, ставшая весьма приятной для Кира.

Однажды, блуждая в искусственных кущах оранжереи, он заметил небольшой вентиляционный люк, прятавшийся за кроной дерева, скрывающего проход не только от глаз ребят, но и, по расчетам Кира, от всевидящего ока камер слежения.

Выбрав день, он вооружился маленькой отверткой, которую заблаговременно захватил на занятии по моделированию, и отправился к тайному люку. Аккуратно открутив болтики, сложил их тут же, в крохотной лунке корневища, снял крышку и, примостив ее на ветки деревьев, влез в отверстие. Рутина бесконечной, хоть и увлекательной работы толкала Кира на поиски приключений, способных на немного оторвать от горького одиночества и неопределённости.

Проход уходил вверх и в стороны, иногда открывая Киру подсобные помещения, которые, как правило, пустовали. Ползти приходилось не спеша, чтобы не производить ненужного шума.

Однако, меньше чем через десять минут нудное путешествие вознаградилось неожиданным призом.

Вентиляционный ход выводил на крышу, откуда на Кира взирало темное око вселенной. Кир увидел бездонный космос глазами пятилетнего мальчишки, липнущего к стеклу иллюминатора во весь свой крошечный рост, будто вернувшись в прошлое.

Он вспомнил, как впервые прибыл на Альфу, великолепный космический корабль, и увидел мир, таким как сейчас, бескрайним и величественным — стирающим личность и ценность маленького индивида масштабами пространства и времени, растворившегося вокруг. Пусть тогда он не был в состоянии разобраться в водовороте новых ощущений, но теперь все было по-другому.

Вместо того, чтобы чувствовать себя раздавленным и поставленным на колени бесконечной громадиной бытия, Кир ощущал свободу и силу. Словно он вечно населял этот мир, а не был микроскопическим многоклеточным, заброшенным в чужие миры неизвестных планет и социальных статусов.

Он ощущал сопричастность, близость и энергию. Где-то в животе у Кира разлилась тяжесть, но не та, что давит и сковывает движения, а та, что помогает стоять прямо и не шататься, идти к цели и не сомневаться.

Кир наслаждался минутами, проведенными наедине с матерью человечества, чувствуя спокойствие, и в эти моменты нервозность полуподвешенного положения в классе отпускала, позволяя получать удовольствия от ощущения целостности бытия.