Второй Шанс - [108]

Меня прямо покоробило от слов Гольцева. Если он планирует добиться разрешения на пресс-конференцию под эгидой Второго канала, где меня будут допрашивать десятки журналистов, то никакая сила не заставит меня на нее согласиться. Теперь-то уж у меня иммунитет к любым посулам, равно как и к угрозам. Я представил себя на подобном мероприятии, окруженным частоколом микрофонов и погребенным под лавиной вопросов: «А что вы чувствуете накануне смерти?», «А каковы будут ваши пожелания телезрителям?», «Не раскаиваетесь ли вы в своем преступлении?». Ну уж нет — хотелось верить, что мои контакты с телевидением прекращены навсегда.

Я выключил компьютер. Я-то точно не буду следить за анонсами Второго канала. Перед тем, как монитор погас, я увидел еще один рекламный баннер, гласивший: «Совсем скоро будет известна дата казни Виктора Иванчука». Да уж, моя популярность давала уникальную возможность узнать дату своей смерти, не прибегая к помощи гадалок или экстрасенсов. Показывали когда-то по телевизору подобное шоу, Антон рассказывал — медиумы предсказывали приглашенным в студию людям грядущее, а кульминацией было пророчество по поводу даты смерти. Большинство прорицаний отодвигало это событие в далекое будущее, так что проверить талант прорицателей не представлялось возможным. До того момента, как подойдет назначенное время, даже имена всех участников этого шоу давно будут позабыты публикой.

Передо мной же встала дилемма — следить за новостями и узнать дату казни или же сделать для себя сюрприз. Я долго не мог уснуть ночью, ломая голову над этим вопросом. Но так и не решил — стоит ли и дальше регулярно заходить в интернет или же накачать завтра как можно больше книг, фильмов и вообще не заглядывать в сеть. Хочу ли я наткнуться в новостных лентах на эту информацию? Ответа я не знал.

Одиночество постепенно начинало меня донимать. Я вспоминал про условия содержания в тюрьмах девятнадцатого века и утешал себя тем, что мне подобную изоляцию терпеть придется недолго. К тому же жизнь моя была скрашена возможностью беспрепятственно читать. Но, несмотря на все это, желание поговорить хотя бы с охранниками становилось все сильнее. Они же в диалог вступали неохотно, отвечали на мои вопросы односложно и в камере у меня никогда не задерживались.

Мысленно махнув на них рукой, я решил сконцентрироваться на литературе. Уже не первый год я ставил перед собой задачу всерьез заняться изучением древней философии. Но поскольку это был гигантский объем информации, в течение веков пополняемый мыслителями разных стран и эпох, то на его освоение пришлось бы пожертвовать безумно много времени и сил. Так что я вечно откладывал, успокаивая себя мыслями о том, что впереди еще целая вечность и я все успею. Теперь я резко осознал, что времени не осталось вовсе и этой цели мне уж точно не достичь.

Я поспешно начал изучать аналитические статьи, посвященные работам древних философов. Но вскоре понял, что таким суррогатным способом мне не добиться того, к чему я стремился. Читая статьи современных авторов о философии давно прошедших дней, можно было получить лишь общую информацию о том, какие идеи пытались представить нам мыслители. Я очень сжато получал уже готовые концепции. Для поверхностного изучения этого было вполне достаточно, но давало очень мало пищи для ума. И все-таки я продолжал прилежно штудировать эти обзоры, больше похожие на студенческие рефераты. Нужно же было куда-то девать свободное время!

Неожиданно пришла в голову мысль составить список всех нереализованных за жизнь планов, но потом я от нее отказался. Такой перечень стоило бы написать намного раньше, когда еще не поздно было постепенно эти цели оттуда вычеркивать. В моей ситуации создание подобного реестра могло лишь вогнать в тоску.

В интернет я продолжал заглядывать. Я так и не смог принять решение, которое смог бы признать правильным и разрывался перед дилеммой — следить ли за объявлением даты казни или нет. Пару раз я ловил себя на том, что непроизвольно захожу на какой-нибудь новостной ресурс чуть ли не каждую минуту и лихорадочно ищу хоть какую-нибудь информацию о себе. Временами же я не следил за новостями целый день.

Имя мое по-прежнему часто мелькало на самых разных сайтах, но новых фактов не было. Хотя спекуляции вокруг меня не прекращались. Самые свежие фотографии прямиком из моей «одиночки» и давно позабытые скандальные старые снимки, сенсационные интервью с последним осужденным и даже стопроцентно точная дата моей казни. Все эти сногсшибательные сведения предлагались на каждом углу, но на самом деле нигде не было ничего конкретного и достоверного. Фотографии оказывались самыми обычными и, конечно, ничего скандального в них не было, интервью представляли собой обрывки того, что я говорил во время трансляций «Второго шанса». Эти слова слышала уже вся страна.

Иногда за мои откровения пытались выдать совершенно чужие бредни или же действительно мои высказывания, но настолько перекрученные и перефразированные, что смысл их искажался до неузнаваемости. Сообщить же день казни не мог пока никто, хотя многие сайты, в погоне за сенсацией, назначали эту дату, как мне казалось, наугад. В таком случае разлет датировок получался весьма велик — от ближайших выходных до чуть ли не года. Солидные же новостные источники обо всем этом пока молчали.