Второй шанс для Кристины. Миру наплевать, выживешь ты или умрешь. Все зависит от тебя - [52]

Отставив тарелку, я вернулась к себе в комнату и переоделась в джинсы и футболку. Лилианн хотела, чтобы я приняла душ, но я отказалась – я и так была чистая, и душ мне был совершенно без надобности. Меня поражало то, как люди здесь тратят воду. Неужели все шведы принимают душ утром и вечером? Должно быть, воды здесь хоть отбавляй!

Одевшись, я отправилась в кабинет Лилианн и Стуре. Там на столе стоял глобус – он был синий, а если нажать кнопку, то включалась подсветка. Я позвала:

– Лилианн! – но тут же исправилась: – Мама! – она расстраивалась, что я не называю ее мамой, поэтому я стала звать Лилианн «мама», а Стуре – «папа».

Мне хотелось понять, как устроен глобус. Мама слегка повернула его и показала мне Южную Америку и Бразилию – и я прочла на глобусе «Бразилия». Потом она указала на Швецию, а затем – на голубой океан, разделявший Бразилию и Швецию, и произнесла шведское слово «вода», а потом – «água». Мысли в моей голове лихорадочно закружились. Я крутанула глобус и посмотрела на Бразилию, потом – обратно, на Швецию. Мама указала на Швецию и сказала, что сейчас мы здесь. Я смотрела на нее и думала: как же мы далеко! Потом посмотрела на маму. Она была выше меня, а папа – выше мамы. И дом, где мы жили, был очень большой. Я подумала обо всех домах в нашем районе: и как только они умещаются в Швеции – ведь на глобусе она такая маленькая! Потом я посмотрела на Бразилию, не понимая, как огромный Сан-Паулу мог влезть в эту крошечную кляксу. Тогда-то я и поняла, что страны огромны, а воды между ними – еще больше. А еще позже по-настоящему осознала, что я больше не в Бразилии, а в совершенно другой стране. От понимания, что я нахожусь немыслимо далеко от Бразилии и от своей настоящей матери, я разрыдалась. Мама поняла и обняла меня и не отпускала, пока я не успокоилась.

– Universo?[5]– спросила я. Мама непонимающе посмотрела на меня, и я повторила, на этот раз стараясь произносить четко, по слогам. – U-u-unive-erso? – Мама подошла к книжному шкафу, взяла с полки одну из книг и принялась листать. Дойдя до нужной страницы, она положила книгу на отцовский стол и показала мне картинку Вселенной. Картинка была очень красивая – никогда прежде я не видела ничего подобного, не считая, конечно, моего сна прошлой ночью. Тогда я в первый раз увидела Вселенную, и с тех пор мне не дает покоя вопрос: как я могла видеть во сне то, чего никогда не видела наяву? Мы с мамой долго сидели в кабинете и болтали – вернее, пытались общаться. В целом вышло гораздо лучше, чем я ожидала: нам каким-то образом удавалось понимать друг друга почти без слов. Мама указывала на разные предметы и называла их, а я повторяла за ней. Шведский казался мне таким странным! Слова звучали так, будто их произносили задом наперед, и повсюду были неопределенные артикли – en или ett. Их я и вовсе не понимала. Казалось, нет никакого логического объяснения, даже с точки зрения ритма, тому, какой артикль с каким словом должен употребляться. Я и по сей день иногда их путаю.

Зазвенел звонок, и я побежала открывать. В дверях стояла женщина с ребенком. Мама подошла и пригласила их войти. Это были наши соседи – мамина подруга Гунилла и ее дочь Лиза, та самая, у которой была «принцессовая» кровать. Мы прошли на кухню, и мама сделала всем кофе. Сидя за столом и разговаривая, мама с Гуниллой то и дело поглядывали на меня. Мы с Лизой сели на пол, и она вручила мне подарок. Открыв его, я увидела куклу со светлыми волосами по имени Барби. У нее было розовое платье, розовые туфельки и розовый купальник. Я поблагодарила Лизу, и мы стали играть. Я выучила несколько шведских слов, но мне все еще трудно было маневрировать между португальским и шведским. Я могла произнести фразу наполовину по-португальски, наполовину по-шведски – например: «Лиза, хочешь água?» – но в моей голове все это предложение было на шведском. В первые дни у нас было много гостей – все приходили поздравить маму с папой и посмотреть на их новых детей. Я часто слушала музыку: в Бразилии моя шведская мать Лилианн купила мне две кассеты моих любимых исполнителей – Шуши и New Kids on the Block. Когда приходили мамины друзья, я ставила Шушу. Я танцевала для них, и у меня были свои любимые песни, которые я ставила по нескольку раз. Мама и ее подруги смотрели, как я танцую, и аплодировали, когда песня заканчивалась. Потом я включала следующую и продолжала танцевать. В конце концов, бедным гостям так надоедали мои танцы, что маме приходилось просить меня выключить.

На новом месте я не чувствовала неуверенности и не боялась своих новых родителей. Но уверенность во мне шла от самого сердца. Я привезла с собой кусочек своей гордости, маленькую частичку своего мира и самой себя в эту новую реальность. Со мной был мой брат, о котором нужно было заботиться.

Я снова решила справляться с проблемами по мере поступления, адаптироваться к обстановке – и таким образом выжить.

Я ощущала собственную ответственность и намерена была сдержать обещание, данное самому любимому человеку на свете.

То, чего я ждала двадцать четыре года

2015 г.

Сегодня – самый долгожданный день; день, наступления которого я и желала, и боялась. Мы с Ривией собираемся встретиться с человеком, который занимался поисками моей матери и моей семьи. Сегодня я узнаю, изменится ли моя жизнь.