Второй шанс для Кристины. Миру наплевать, выживешь ты или умрешь. Все зависит от тебя - [36]

В конце концов я успокоилась после той вспышки в кабинете хозяйки приюта. Вернувшись в реальность, я обнаружила, что сижу на крышке унитаза, обхватив колени. Я специально уселась на унитаз с ногами, чтобы никто не увидел, что я в кабинке, и закрыла дверь на замок, чтобы поплакать в тишине. До сих пор помню то опустошение и полное отсутствие сил. Помню, как мне не хотелось жить, ведь жить так тяжело. Хотелось быть как звезды при дневном свете – продолжать существовать, но чтобы никто меня не видел. Мне не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать – только быть с моей мамой и братишкой. Хотелось снова вернуться в лес, где можно было играть, карабкаться, бегать и плавать. Не знаю, сколько я там просидела. Изредка кто-то из других детей приходил и открывал соседнюю кабинку – тогда я сидела неподвижно, затаив дыхание. Постепенно мозг снова включился. Я попыталась переварить то, что произошло, те слова, что были сказаны. И хотя я высказала все, что действительно думала, хозяйке приюта, все же я понимала, что вот так выходить из себя было не очень умно. Потом я стала размышлять. Должен быть какой-то способ снова увидеть маму. Может, мне убежать? Но забор приюта был слишком высок – не перепрыгнуть, а ворота всегда запирали на замок. Выпускали нас только в школу, которая была неподалеку от приюта. Я могла бы убежать, пока мы были в школе, чтобы никто не заметил. Сидя в кабинке и продумывая план своего побега, я вдруг подумала о Патрике. Я не могла его оставить – мама бы мне этого не простила. Кто позаботится о нем? Я обожала его, разве я могла уйти без него? Он был еще совсем малыш, не мог сам ни далеко бегать, ни думать за себя. Как же мне убежать вместе с ним?

Я расстроилась: мой план не работал. Я не могла сбежать из приюта без Патрика и не могла придумать, как это сделать вместе с ним. Даже если мне удастся выскользнуть из своей комнаты и захватить его, что делать дальше? Можно попытаться украсть ключи – я хорошо умела лазать по карманам. К тому же, можно было попросить других детей, из тех, кому я доверяла, помочь мне. Они могли отвлечь персонал, а я бы тем временем вытащила ключи. Но к концу дня они наверняка обнаружат пропажу. Можно было бы рассказать обо всем Патрисии, и мы вместе что-нибудь придумали бы. Может быть, она сбежит вместе со мной и мы будем жить все вместе – я, она, мама и Патрик. Я вдруг ощутила сильное волнение. Нужно запастись едой на несколько дней. И хорошо учиться в школе, как ни в чем не бывало, чтобы не вызвать подозрений. А когда они расслабятся, мы с Патриком сбежим.

Я вышла из туалета, вернулась к кабинету хозяйки приюта и постучала в дверь. «Входите!» – крикнула она. Я открыла дверь, слегка склонив голову и опустив плечи. Наверное, я была похожа на собаку с поджатым хвостом. Войдя в ее кабинет, я извинилась за то, что накричала на нее, и за то, что убежала. Я сказала, что просто скучаю по маме.

Тут на глаза навернулись слезы, и я разозлилась сама на себя за то, что не могу их сдержать. Хозяйка приюта вышла из-за стола, подошла ко мне и обняла. Она сказала, что понимает, как мне не хватает матери, но теперь все наладится.

Я думала лишь о том, что будь у меня в тот момент нож, я бы вонзила его ей в спину.

Потом я пошла к Патрику, взяла его на руки и крепко прижала к себе. Ему это, похоже, не понравилось, и я слегка ослабила объятия. Потом принялась его баюкать, приговаривая: «Патрик, я найду способ отсюда убежать. Мы снова увидим маму. Мы что-нибудь придумаем, у тебя умная сестра».

Тогда я еще не знала – да и не могла знать, что у хозяйки приюта были на меня свои планы. Согласно этим планам, я должна была покинуть приют, но не вернуться к маме, а навсегда попрощаться с моим миром. Мне так и не удалось сбежать, и может быть, это и к лучшему. В детстве я не понимала, как меня любила хозяйка и насколько добрыми были ее намерения в отношении меня и брата. Когда я подросла, Лилианн и Стуре рассказали мне, что хозяйка приюта не раз звонила им, чтобы справиться о нашем самочувствии в те пять недель, что мы были в Сан-Паулу, пока шла процедура нашего усыновления и переезда в Швецию. Я была рада это услышать. Несмотря ни на что, с приютом у меня связано множество светлых воспоминаний.

С тридцатью коробками конфет

2015 г.

Мы с Ривией выходим из отеля и садимся в машину, которая отвезет нас в приют. Если бы я сидела в этой машине лет десять-пятнадцать назад, то была бы очень разгневана. Но теперь – нет; я уже давно не испытываю гнева. Поездка должна занять около часа – в зависимости от пробок, которые для Сан-Паулу не редкость, ведь в самом городе и его окрестностях живет двадцать два миллиона человек. Мы попросили водителя заехать в кондитерскую рядом с приютом – я не появлюсь там с пустыми руками. Еще в Швеции я долго думала, что привезти приютским детям, и наконец решила, что подарю каждому по коробке конфет. Эта идея пришла мне в голову, когда я вспомнила, чему сама обрадовалась бы больше всего, когда жила в приюте. Никогда не забуду коробку конфет «Бон-О-Бон», которую принесла мне мама, когда однажды пришла меня навестить. Как я была счастлива! Я знаю, что коробка конфет не изменит ни их настоящее, ни будущее, но может быть, на какое-то мгновение они испытают ту же радость, что и я в детстве.