Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948 - [155]
На встречах 21 и 24 марта речь шла о расширении чехословацкой армии. В сообщении Г. Пики в Лондон 26 марта утверждалось, что обсуждение вопроса о реорганизации армии «началось по инициативе Сталина и на основе предложения чехословацкого корпуса о его превращении в армию. При этом Сталин предложил вооружение для 10 дивизий»[890]. 27 марта Верховному главнокомандующему Вооруженными силами СССР был передан меморандум Бенеша, касавшийся строительства чехословацких вооруженных сил. В нем говорилось, что после освобождения Словакии и части чешских земель можно будет сформировать до 10 дивизий и «развернуть теперешний чехословацкий армейский корпус в СССР в армию». Обозначался ее состав, и указывалось, что при организации армии «будет использован организационный устав Красной Армии». В связи со значительным увеличением количества высших соединений отмечалась необходимость переправки на освобожденную территорию из Лондона части старших офицеров, а также организации при советской помощи школ для младшего комсостава; содержалась просьба о направлении в них «опытных советских инструкторов из военных училищ Красной Армии», а также о прикомандировании к чехословацкой армии офицеров технической службы КА. Вооружение и снаряжение ЧА предполагалось провести из средств Советского Союза. В ответном письме Сталина Бенешу 29 марта сообщалось о немедленной и безвозмездной выдаче вооружения для 4-х дивизий, а через 3–4 месяца – для остальных 6-й дивизий[891].
Из прочих визитов Бенеша в Москве интерес представляет его посещение 28 марта Всеславянского комитета, где он беседовал с его председателем генерал-лейтенантов A. C. Гундоровым, и членами Президиума Комитета. Разговор шел преимущественно о проблемах славянского движения, и Бенеш изложил свое их видение. Он подчеркнул, что в течение столетия, с 1848 г., «проблемы славянства идут именно по линии консолидации усилий славян вокруг России», что Москва «должна быть руководящим центром этого движения»[892].
Во время встреч в Москве были рассмотрены все намеченные Бенешем для обсуждения с советскими руководителями вопросы. Но здесь решалась и еще одна важная задача – формирование нового чехословацкого правительства и принятие его программы, проект которой подготовило Загранбюро КПЧ. Его обсуждение продолжалось несколько дней, но раздел о внешней политике ЧСР не вызвал серьезных дискуссий, хотя сомнения в правильности преимущественной ориентации на СССР и были высказаны[893]. «Выражая бесконечную благодарность чешского и словацкого народов Советскому Союзу, правительство будет считать неколебимой основной линией чехословацкой внешней политики самый тесный союз с победоносной славянской державой на востоке», – значилось в окончательном тексте правительственной программы. Говорилось о союзнических отношениях со славянскими странами – Польшей, Югославией и Болгарией, – о налаживании связей с «новой и действительно демократической» Венгрией и «независимой и демократической» Австрией, о дружественных взаимоотношениях с демократическими западными державами – Англией, США, Францией[894].
Были приняты также предложенные коммунистами структура и персональный состав временного чехословацкого правительства Национального фронта. Из 25 членов нового правительства семь представляли коммунистов, три – социал-демократов, три – чешских социалистов, четыре – словацких демократов, три – народную (католическую) партию, пять были формально беспартийными. Возглавил кабинет близкий к коммунистам левый социал-демократ 3. Фирлингер, который, думается, устраивал и Кремль. Представители КПЧ и КПС заняли важнейшие посты двух вице-премьеров (К. Готвальд и В. Широкий), министров внутренних дел, информации, сельского хозяйства, социального обеспечения и пост государственного секретаря в министерстве иностранных дел (В. Клементис). 12 членов созданного кабинета во время войны находились в Англии, шесть – в СССР, семь – в стране. По национальности 16 были чехами и 9 словаками[895]. Бенеш не участвовал в обсуждении программы, но был в курсе как дискуссий о ее содержании, так и переговоров о составе правительства. Нельзя сказать, что он самоустранился от решения всех этих важных для страны вопросов, но предпочитал, как «надпартийный» лидер, внешне «незаинтересованную» позицию, хотя получал информацию о позициях участников заседаний и негласно доводил до своих сторонников собственное мнение по тому или иному вопросу. Особенно волновали его переговоры со словаками, представленными делегацией СНС и претендовавшими на статус самостоятельного народа. Именно по словацкому вопросу дискуссия была особенно острой. Бенеш не собирался отказываться от своей теории о «едином чехословацком народе», но в сложившейся ситуации не считал нужным акцентировать на этом внимание и полагал, что каждый тут может иметь свой взгляд.
