Второй потоп - [82]

Он поднял свой приз под возгласы изумления и восхищения тех, кто был достаточно близко, чтобы увидеть его.

– Самый красивый образец аметиста, который я когда-либо видел! – с энтузиазмом воскликнул минералог, принимая его из рук де Боушама. – Что это был за камень?

– К сожалению, я не минералог, – ответил француз, – и я не могу вам сказать, но эти драгоценные камни были в изобилии. Я мог бы почти заполнить лодку, если бы у меня было время.

– Аметист, – весело добавил он, – это традиционный талисман от опьянения, но, хотя он украшал ее тиару, бедный старый мир напился досыта.

– Но это всего лишь вода, – сказал Космо, улыбаясь.

– Во всяком случае, ее слишком много, – ответил француз.

– Я должен сказать, – продолжал минералог, – что эта порода, судя по ее общему виду, была какой-то разновидностью сиенита.

– Я ничего об этом не знаю, – ответил де Боушам, – но у меня есть драгоценности земной королевы, и, – галантно продолжил он, – я буду иметь удовольствие вручить их дамам.

Он опустошил свои карманы и обнаружил, что у него достаточно драгоценностей, чтобы подарить каждой женщине на борту Ковчега по образцу, несколько штук осталось для некоторых мужчин, Космо, конечно, был одним из получателей.

– Вот, – сказал де Боушам, передавая камень Космо, – это сувенир из Гаурисанкара.

– Прошу прощения, но Эверест правильнее, – вмешался Эдвард Уистлингтон.

– Нет, – решительно ответил француз, – это Гаурисанкар. Почему вы, англичане, упорствуете в переименовании всего в мире? Гаурисанкар – местное название, и, на мой взгляд, оно гораздо более подходящее и благозвучное, чем Эверест.

Эта дискуссия не была продолжена, поскольку теперь все заинтересовались перемещениями Ковчега. Космо решил, что будет безопасно приблизиться к точке, где исчезла последняя вершина горы.

Они осторожно подплывали все ближе и ближе, пока, глядя сквозь удивительно прозрачную воду, не увидели огромную пропасть, спускающуюся с ужасающей крутизной, все ниже и ниже, пока все не исчезло в глубине внизу.

Мыс, на который высадился Де Боушам, теперь был затоплен так глубоко, что вода перестала кружиться вокруг него, но лежала повсюду сплошным слоем, который с каждым мгновением становился все более спокойным и блестящим на солнце.

Наконец-то мир утонул! Когда они смотрели на выпуклую поверхность, они с содроганием думали, что теперь земля, видимая из космоса, была всего лишь большим стеклянным шаром, отражающим солнце и звезды.

Но они не знали о том, что произошло далеко на западе!

Глава XXIV. НОВЫЙ ПЛАН ФРАНЦУЗА

После исчезновения Эвереста Космо Версаль тщательно измерил глубину воды на вершине, которая, как он обнаружил, составляла сорок футов, а затем решил отправиться на восток с Ковчегом, плывя медленно, и вернуться через месяц, чтобы посмотреть, появятся ли к тому времени какие-либо признаки о повторном появлении суши.

Ни одна часть его необычной теории потопа не была более революционной или научно невероятной, чем эта идея о том, что континенты постепенно возникнут снова из-за внутренних напряжений, возникающих в земной коре.

Он ожидал, что это будет вызвано огромным давлением воды, глубина которой должна составлять десять или двенадцать миль над самыми глубокими впадинами старого океанского дна. Он ожидал, что геологические движения будут сопровождаться проникновением воды в подземные полости и в нагретую магму под вулканическими областями.

Он часто обсуждал этот вопрос с учеными на борту Ковчега и, несмотря на их недоверие, настаивал на своем мнении. Его также нельзя было поколебать в его вере в то, что первой землей, которая появится, будут Гималаи, Памир и плато Тибет.

– Возможно, нам придется подождать несколько лет, прежде чем будет обнажена какая-либо значительная площадь, – признал он, – но не следует забывать, что та земля, которая впервые появится над водой, будет находиться на существующем уровне моря и будет иметь океанический климат, подходящий для быстрого развития растений.

– У нас на борту есть все необходимое для быстрого выращивания, и за один сезон мы могли бы начать выращивать урожай.

– Но сначала, – сказал профессор Иеремия Мозес, – появятся только горные вершины, и как вы можете ожидать их успешного возделывания?

– Есть все шансы, – ответил Космо, – что даже горные породы после погружения станут достаточно рыхлыми, чтобы их можно было легко превратить в почву, особенно с помощью химических реагентов, которые я прихватил с собой, и я не боюсь, что не смог бы за несколько недель сделать так, что даже вершина Эвереста станет плодородной.

– Я предвижу, на самом деле, что именно на этой вершине мы начнем восстановление человечества. Затем, по мере того, как плато внизу всплывут на поверхность, мы сможем постепенно спускаться и расширять поле нашей деятельности.

– Предположим, что Эверест может превратиться в вулкан?

– Этого не может быть, – сказал Космо. – Вулкан образуется в результате выдавливания лавы и пепла снизу, и они не могут вырваться на вершине уже сформировавшейся горы, особенно когда у этой горы нет вулканической трубы и кратера, а на Эвересте не было ни того, ни другого.