Второй потоп - [49]

– Некоторые из ваших коллег так не думали, – сказал президент, поднимая глаза.

– Но они не были по-настоящему убеждены, и они осознавали, что пренебрегают всеми известными законами.

– Я боюсь, – сухо сказал Президент, – что наука еще не знает всех законов Вселенной.

– Я повторяю, – продолжил профессор Пладдер, – что я совершил ужасную ошибку. Я осознал истину слишком поздно. Я принимаю на себя ужасное бремя вины, которое лежит на мне, и теперь я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы исправить последствия моей ужасной ошибки.

Президент встал и схватил профессора за руку.

– Прости меня, Авиил, – сказал он с чувством, – если я слишком много говорил в манере судьи, произносящего приговор. Я был ошеломлен мыслью о немыслимом бедствии, которое обрушилось на нас. Я верю, что ты действовал добросовестно и в соответствии со своими лучшими представлениями, и не дело смертного судить тебя за совершенную таким образом ошибку. Давайте думать только о том, что мы должны делать сейчас.

– Этой мысли, – ответил профессор Пладдер, отвечая на пожатие руки президента, – я посвящу всю свою энергию. Если я смогу спасти только эту маленькую группу, я сделаю все возможно на пути искупления.

Для человека с таким гордым и бескомпромиссным характером, как у профессора Пладдера, было глубоким унижением признаться, что он совершил ошибку, более страшную по своим последствиям, чем когда-либо случалось с человеком, но Космо Версаль справедливо судил о нем, когда заверил Джозефа Смита, что Пладдер морально здоров, и, в научном смысле, корень проблемы был в нем. Когда его ментальное видение было ясным и незамутненным предрассудками, никто более не был способен на высокие достижения.

Он быстро доказал свои способности сейчас, как он уже доказал это во время предыдущих приключений президентской партии. Ему было совершенно ясно, что их единственный шанс – добраться до Колорадо как можно скорее. Восточная часть континента была безнадежно погребена под водой, и даже на высокогорных равнинах Среднего Запада ярость ливня могла вызвать всеобщее бедствие и уничтожить почти всю растительность, но, в любом случае, только там можно было искать средства продления жизни.

Когда проблема стояла прямо перед его мысленным взором, он не заставил себя долго ждать, чтобы найти решение. Его первым шагом было тщательное обследование дирижабля в надежде, что нанесенный ему ущерб можно исправить. У него были все инструменты, которые могли понадобиться, так как на экспресс-аэро было принято перевозить полное оборудование для ремонта, но, к сожалению, одно из воздушных судов потерпело крушение за пределами возможности ремонта. Он знал, от каких тонких настроек зависит безопасность современного дирижабля, и он не осмелился отправиться в путешествие на неисправном судне.

Тогда ему пришла в голову мысль попытаться спастись по воде. Аэро был машиной самого последнего типа и сделан из левия, следовательно, он будет плавать лучше, чем дерево.

Если бы оппозиция судостроителей, подстрекаемая и поддерживаемая эгоистичными интересами, не помешала использованию левия в морском строительстве, миллионы жизней могли бы быть спасены; но, как мы уже говорили, было изготовлено всего несколько экспериментальных лодок из левия.

Более того, как и у всех дирижаблей, предназначенных для длительных перелетов, у этого было так называемое "дно лодки", предназначенное для того, чтобы он мог оставаться на плаву со своим грузом в случае случайного приземления в большой водоем. Пладдер понял, что этот факт позволит ему превратить обломки в плот.

Нужно было только немного переделать аппарат, и это было тем проще, что аэро был собран таким образом с помощью болтов и гаек, что его можно было сочленять или разбирать так же легко, как часы. Он был полностью уверен в своем инженерном мастерстве и в способности трех опытных членов экипажа помочь ему. Он решил использовать крылья в качестве поплавков, что способствовало бы повышению плавучести и устойчивости.

Как только он завершил свой план в уме, он объяснил свои намерения президенту. Последний и другие члены группы поначалу были не столько поражены, сколько удивлены идеей отправиться в путешествие длиной в тысячу сто миль на столь сомнительном судне, но профессор Пладдер заверил их, что все пройдет хорошо.

– А как насчет двигателя? – спросил мистер Самсон. – Вы не можете полагаться на ветер, а у нас нет парусов.

– Я все это продумал, – сказал Пладдер. – Я воспользуюсь двигателем и переставлю один из воздушных пропеллеров так, чтобы он служил винтом. Я не ожидаю, что мы разгонимся до большой скорости, но если мы сможем делать всего две мили в час, мы прибудем к границам нагорья Колорадо, на высоте пяти тысяч футов над уровнем моря, примерно за двадцать три дня. Возможно, мы сможем сделать что-то получше.

Никто не испытывал особого доверия к этой схеме, кроме ее изобретателя, но, похоже, это было единственное, что можно было сделать, и поэтому все принялись за работу, каждый помогал, как мог, и после четырех дней напряженной работы небывалое судно было готово к своему приключенческому путешествию.