Второе письмо апостола Павла христианам Коринфа. Комментарий - [41]

Но возможно и другое толкование: знание того, что христиане будут судимы по своим делам, обязывает апостола убеждать все большее количество людей принять Весть о Христе. В этом случае Павел называет так свое апостольское служение. 

Что мы сами из себя представляем, Богу ясно. Надеюсь, что и вашей совести тоже – Апостол с самого начала письма говорит о своей искренности и прямоте. Даже если бы он попытался убедить людей думать о нем так, как ему хотелось бы, и привлечь их на свою сторону для собственного возвеличения, перед Богом он все равно предстал бы таким, каков он есть. Богу ясно – дословно: «для Бога мы открыты». Павел всегда помнит о Суде, он не хотел бы испытать чувство стыда за себя и за тех, кого он родил для Христа. Он убежден в том, что тогда его духовные дети по-настоящему узнают его и будут им гордиться (1.14). Павел не боится предстать и перед судом совести – не только своей, но и других людей. Ведь ему нечего скрывать, нечего утаивать, и коринфяне должны были бы давно в этом убедиться.

Ст. 12 – Это не значит, что мы снова выставляем себя напоказ перед вами. Нет, мы просто даем вам возможность похвалиться нами, чтобы у вас было что возразить тем, кто хвалится чем-то внешним, а не внутренней сущностью – Этот стих почти дословно повторяет 3.1. Павел решительно выступает против самопревозношения. Он никогда не хвалился собой и впредь не намерен этого делать, но коринфяне имеют право хвалиться им, потому что их апостол добивается не собственной славы, но славы Бога. Мы опять оказываемся в полемическом контексте, когда Павел противопоставляет себя пришельцам-лжеапос­толам. Вот они-то не стесняются превозносить себя! Чем-то внешним, а не внутренней сущностью – дословно: «не лицом, но сердцем». Здесь лицом названа не внешность, но то, что можно увидеть, что бросается в глаза, так что лицо противопоставлено сердцу. Сердце – в еврейской антропологии сердце было не только органом ума, но им также называлась внутренняя, сокровенная сущность человека, центр его духовной жизни. Ведь те пришельцы хвалятся какими-то внешними, видимыми вещами, в то время как самое важное – то, что в человеке внутри (ср. 4.18). 

Ст. 13 – Если мы не в себе, то для Бога. Если в здравом уме, то для вас – Это стих, допускающий несколько толкований. Большинство ученых склоняется к тому, что апостол говорит о своем мистическом опыте и о трезвых, здравых поучениях и доводах, которые он приводил, проповедуя членам коринфской церкви. Мы не в себе – дословно: «мы вышли из себя, мы были вне себя». Так традиционно описывалось безумие. Но и религиозный экстаз (это слово одного корня с глаголом «выходить из себя»), сопровождавшийся паранормальной речью с видениями, мог со стороны казаться помешательством. Апостол говорит, что ему ведомы экстатические переживания, но о них знает только Бог, а больше никому о них знать не обязательно, тем более недопустимо ими хвалиться. Это Бога апостол так истово (или неистово) прославляет наедине с собой, что его можно было бы принять за сумасшедшего. Он это делает для Бога. Из 1-го Письма коринфянам мы знаем, что в Коринфе особенно высоко почитались подобные религиозные феномены, в которых люди видели доказательство достижения духовных высот. Но поскольку Павел ничем подобным не хвалился, то иногда коринфянам казалось, что он человек, в котором нет Духа. И, следовательно, у них возникали подозрения, что он не истинный апостол. То, что он сказал им в ответ на эти подозрения, похоже на то, что он пишет здесь. Так, на упрек, что он не говорит на неведомых языках, он отвечал следующим образом: «Тот, кто говорит на неведомом языке, обращается не к людям, а к Богу. Ведь когда он силой Духа изрекает таинственное, его никто не понимает. А тот, кто пророчествует, обращается к людям и помогает их созиданию, дает поддержку и утешение... Представьте себе, братья, что я пришел к вам и говорил на неведомых языках. Какая была бы вам от меня польза? Я ничего бы вам не поведал, ничего не открыл, ничему не научил, ничего не возвестил, ни в чем не наставил... Благодарение Богу, я лучше вас всех говорю на языках, но в собрании верующих лучше скажу пять слов понятных, чтобы наставить и других, чем тысячи на непонятном языке!» (1 Кор 14.2-3, 6, 18-19). В 12-й главе этого письма Павел будет вынужден рассказать о том, что и у него были видения и что он тоже способен творить чудеса. «Здесь, очевидно, сфера частной религиозной жизни, вершиной которой является экстаз, четко отделена от сферы апостольского служения общине, которая описана как “софронэ́йн” [“быть в здравом уме”]»[67].

Но есть и другое толкование. Дело в том, что греческий глагол, о котором здесь говорится, стоит в аористе (то есть в прошедшем времени совершенного вида): «мы вышли из себя». Одни ученые обращают внимание на то, что аорист иногда может употребляться в значении настоящего времени. Но другие полагают, что Павел имеет в виду какое-то конкретное событие, имевшее место в прошлом. Возможно, он так назвал вспышку гнева, вызванную нанесенным ему в Коринфе оскорблением, когда он не смог сдержаться, или то резкое письмо, позже написанное коринфянам. Но гневные слова имели целью не обидеть коринфян, а исправить их, вразумить, поэтому они были «для Бога».