Второе письмо апостола Павла христианам Коринфа. Комментарий - [38]

Ст. 2 – Пока мы здесь, мы горько стонем: так не терпится нам облечься в этот небесный покров! – Этот горестный стон – не вопль отчаяния, это стон нетерпения. Павел, как и другие христиане его времени, был убежден в том, что Господь очень скоро вернется в славе и Новый Век наступит в самое ближайшее время. Ср. Рим 8.23: «И не только мироздание, но и мы, уже получившие Духа как начаток новой жизни, – и мы в душе стонем, дожидаясь того дня, когда Бог примет нас как Своих сынов и все существо наше сделает свободным». Облечься в этот небесный покров – От метафоры дома апостол переходит к другой метафоре – одежды. Конечно, это словосочетание звучит немного странно: как можно одеться в здание?! Правда, нам, носителям русского языка, повезло, ведь у нас дом – это кров, а одежда – покров. Значит, мы можем передать метафору и игру слов оригинала.

Ст. 3 – В нем мы, даже раздетые, не окажемся нагими – Это очень трудный стих, и о том, что его не всегда понимали, свидетельствуют разночтения: «В нем мы, даже одетые, не окажемся нагими» и «Когда мы одеты, мы не окажемся нагими». В силу трудности текста его толковали по-разному. Но поскольку толкований очень много и большинство из них отвергнуто современными учеными, приведем лишь два, которые кажутся наиболее убедительными. Апостол верил, что Господь придет так скоро, что он встретит Его живым. Но смертельная опасность, которую он пережил в Эфесе, потрясение от предполагаемого разрыва с коринфской церковью и множество других переживаний (см. 7.5) заставили его задуматься над проблемой смерти. Теперь это была уже не проблема человечества и христиан в целом, но его личная проблема. Апостол не перестал верить в воскресение, он по-прежнему жаждет скорейшей встречи с Господом, но, возможно, впервые начинает понимать, что он может умереть насильственной смертью – и раньше, чем придет Господь. А это значит, что ему предстоит некий промежуток, который традиционно назывался сном, а мертвые – усопшими, то есть уснувшими. От этого сна их пробудит труба архангела и голос Господа (см. 1 Фес 4.13-18; Ин 5.25, 28). Пребывая во время этого «сна» в могиле, человек «раздет», с него снимается его «одежда» – тело. Нагота же воспринималась евреями как нечто в высшей степени постыдное, она внушала ужас. Поэтому нагота становится символом смерти, а смерть есть враг. Так что здесь мы чувствуем психологическое напряжение, которое испытывает апостол. «Радостное эсхатологическое “стенание” отягощено... страданием... Это указывает на “раздетость”... на “наготу смерти”. Так сияющая надежда соединена с напряжением темной реальности смертного страдания»[65].

Но для людей, веривших в то, что тело – темница души, обнаженность души была состоянием желанным, а не пугающим. О «раздевании» души писал, например, Платон во многих своих произведениях (см. диалоги «Кратил», «Горгий», «Федон», «Государство»). Согласно философу, только обнаженная душа, снявшая с себя земные одежды, могла попасть на высшие небеса. Но подобные взгляды были глубоко чужды еврею Павлу, для которого тело – не тюрьма, а храм, созданный Богом, в котором обитает Его Дух (см. 1 Кор 6.19). Павел не боится смерти и одновременно страшится ее, как страшится всякое живое существо. Ведь даже Иисус в Гефсимании умолял Отца пронести чашу страданий и смерти мимо. См. Евр 5.7: «В дни Своей земной жизни Он вознес, с воплем и плачем, просьбы и мольбы к Тому, кто мог спасти Его от смерти». Но апостол так жаждет встречи и преображения, символом которого является новое, вечное, нетленное духовное одеяние, что готов перетерпеть этот мучительный промежуток пребывания в наготе.

Вторая точка зрения уже была отчасти изложена. Из 1-го Письма коринфянам мы знаем, что тамошние христиане тоже придерживались убеждений, заимствованных из популярного платонизма. Они считали себя духовно воскресшими и не нуждающимися в телесном воскресении, которое, по их мнению, было возвратом назад от духовных высот к чему-то неизмеримо более низкому. Телесное воскресение представлялось им грубо материальным оживлением трупов. Поэтому их не только не пугала «нагота» души, но они стремились к ней. По их мнению, духовное воскресение уже произошло, они уже получили бессмертие через обретение Духа (1 Кор 15.12-55), они достигли статуса ангелов, что подтверждается их говорением на «ангельских» языках. Но Павел не разделяет такой веры в дуализм души и тела. Он исповедует библейский взгляд на человека как на существо целостное, которое не состоит из материального и духовного, из тела и души. Вероятно, не все члены коринфской церкви восприняли его учение, хотя он посвятил ему значительную часть первого письма.

Но почему Павлу нужно, чтобы его духовные дети правильно верили? Он не создает догматов, но убежден в том, что неверные представления о Боге обязательно приведут к нравственному разложению (см., например, Рим 1.18-32). А для него важно, чтобы христиане вели образ жизни, достойный Бога. Но те, кто считает, что тело так же не важно, как пища, которую ест человек, убеждены в том, что грехами могут быть только те, что относятся к сфере Духа, а например, разврат и другие проступки, касающиеся тела, совершенно не важны и не оскверняют их. Ведь они уже достигли духовных высот и ангельского статуса!