Второе детство - [3]

- Вы играете абстракциями, - перебил его Янг. - Все это касается только меня… определенной специфической массы протоплазмы в форме двуногого существа, называемого, как это ни смешно, Эндрю Янгом. Я был бескорыстен всю свою жизнь. Я мало просил для себя. Но сейчас становлюсь совершенным эгоистом и прошу рассмотреть мое дело как персональную проблему, а не как расовую абстракцию.

- Признаете вы это или нет, - возразил Станфорд, - но данная проблема отнюдь не персональная. И ее непременно следует решить раз и навсегда во имя спасения всей расы.

- Но именно это я и пытаюсь втолковать вам, - мгновенно отреагировал Янг. - Это проблема, с которой вам самим обязательно предстоит столкнуться. Однажды вы решите ее, но пока просто обязаны сделать поправку на тех, перед кем она уже стоит.

- Подождите немного, - посоветовал председатель Риггз. - Кто знает… Сегодня, завтра…

- Или через миллион лет! - резким тоном прервал его Янг и вышел - высокий энергичный человек, чьи шаги от гнева стали быстрыми, тогда как обычно он ступал неторопливо и устало.

Конечно же, существовал один шанс.

Но надежды было мало.

Как человек может вернуться на почти шесть тысяч лет назад и уловить наконец то, чего никогда не понимал?

Эндрю Янг помнил все. Помнил так четко, как будто это случилось сегодня утром. Каким прекрасным и великолепным казалось происходящее! Чувство счастья было новым и ярким, как крыло синей птицы апрельским утром или как скромные лесные цветы после проливного дождя.

Он был мальчиком, он видел синюю птицу, но не мог подобрать слова, чтобы описать ее и дать ей название. Он лишь показывал на нее своими маленькими пальчиками и складывал губы, словно говоря: "Ух ты!"

"Однажды, - думал он, - она была у меня в руках, а я даже не имел понятия, что это такое и как это ценно. Сейчас-то я знаю ей цену, но, увы, она исчезла - покинула меня в тот день, когда я стал думать как человеческое существо. Первая взрослая мысль слегка отстранила ее, вторая отодвинула еще дальше, и, наконец, она исчезла куда-то, только не знаю куда".

Он сидел в кресле в маленьком дворике, выложенном каменными плитами, и чувствовал, как солнечные лучи проникают сквозь дымку в ветвях деревьев, уже почувствовавших весну и постепенно раскрывавших нежные листья.

"Что-то другое… - размышлял про себя Эндрю Янг. - Что-то, не родственное человеку. Маленький зверек, который мог выбирать свой путь из множества дорог. И конечно же, мой выбор оказался неправильным. Я выбрал путь Человека. Но был и другой путь. Должен был быть - я уверен. Прекрасный путь домового или, может быть, даже эльфа. Это звучит сейчас глупо и по-детски, но так было не всегда.

Я выбрал путь человека, потому что меня подвели к нему. Меня толкали на него, как овцу в стаде.

Я вырос и потерял то, что имел".

Он сел и напряженно задумался, стараясь проанализировать события и понять, что же именно он искал и чему не было названия - разве только: "счастье". Счастье - состояние существования, а не та вещь, которую можно получить обратно или схватить. Он мог вспомнить, что это за чувство. С глазами, открытыми в настоящем, он мог вспомнить красоту дня в прошлом, его божественную чистоту, великолепие красок, которые сияли так ярко, как никогда потом, как будто не прошло и дня с момента Творения и мир до сих пор был по-новому ясен. Конечно, он и был новым. Он должен был быть таковым для ребенка. Но это не объясняет всего - не объясняет бездонности видения, познания и веры в красоту и божественность нового чистого мира. Это не объясняет нечеловеческого восторга, вызванного открытием, что существуют цвета, чтобы видеть, запахи, чтобы чувствовать, и мягкая зеленая трава, чтобы до нее дотрагиваться.

"Я безумен, - сказал себе Янг. - Или становлюсь безумным. Но, если безумие приведет меня обратно к пониманию того странного ощущения, которое я испытывал в детстве, к тому, что было потеряно, я приму безумие".

Он откинулся в кресле, по-прежнему не открывая глаз и уносясь мыслями в прошлое.

Мальчик сидел на корточках в углу сада. С грецких орехов опадали листья, похожие на дождь из шафранного золота. Он поднял один, но тот выскользнул из его пальцев, потому что детские руки были еще пухленькими и с трудом удерживали предметы. Он попытался снова и на этот раз схватил лист за черенок. Теперь он видел, что это не просто пятно желтизны: лист был изящным, с множеством маленьких прожилок. Мальчик держал лист так, что солнце просвечивало сквозь него золотым светом.

Он присел на корточки с зажатым в руке листом и замер от наступившей вдруг тишины. Потом он услышал шорох лежавших вокруг прихваченных морозом листьев, которые словно шептали ему тихо о том, как они проплыли по воздуху и вместе с другими своими золотыми собратьями нашли наконец постель.

В этот момент мальчик ощущал себя одним из этих листов, частью шепотов, которые они издавали, частицей золотого сияния осеннего солнца и далекого синего тумана над холмом, тем, что возвышался над яблоневым садом.

Камень скрипнул под чьей-то ногой… Янг открыл глаза - и золотые листья исчезли.

- Сожалею, что побеспокоил вас, Предок, - сказал мужчина. - Мне было назначено на это время. Я бы не побеспокоил вас, если бы знал…