Вторая молодость миссис Доналдсон - [8]
— Ты знаешь, заплатили, — ответила миссис Доналдсон. — На сегодняшний день мы в расчете.
— На эти деньги и платье купила?
— Платье? — переспросила миссис Доналдсон. — Да нет, оно у меня уже тыщу лет. Просто решила его выгулять.
— И прическа! О губной помаде даже не говорю. Джейн, ты, похоже, перевернула страницу.
— Да нет, нет же, — сказала миссис Доналдсон. — Ты не так поняла. Это по работе. Я в образе.
Парфитт, худосочный юноша с пшеничной шевелюрой, сидел за столом. Миссис Доналдсон постучалась.
— Войдите, — сказал Парфитт тоном, подслушанным по телевизору.
— Неплохо было бы и встать, — сказал из угла Баллантайн. — Джентльмены встают. А врачи — они ведь джентльмены. По крайней мере, раньше были таковыми.
Парфитт предложил миссис Доналдсон стул, она села, расставив ноги и сложив руки на груди. Затем высморкалась в клетчатый платок и сообщила, что ее фамилия Дьюхерст.
— А имя? — спросил Парфитт, держа ручку наготове.
— Джеффри.
— Джеффри?
— Да. Через два «ф».
Парфитт в надежде на помощь ошарашенно поглядел на соучеников. Никто не помог.
— Мы ждем, — сказал Баллантайн. — Пациент не будет так весь день сидеть.
Парфитт заглянул в незаполненную карту.
— Вас всегда звали Джеффри?
— Да. А что тут такого?
— Необычное имя для женщины.
— Я не женщина.
— О! — воскликнул Парфитт, почувствовав себя значительно увереннее. — Выглядите вы очень убедительно.
— Благодарю.
— Я бы ни за что не догадался, — сказал Парфитт ласково и чуть снисходительно.
— Вас что-то смущает?
— Меня? Отнюдь. Однако… — Парфитт задумчиво потер руки. — Я должен задать вам несколько вопросов, во избежание путаницы.
Кто-то из студентов заржал, но тут же смолк под суровым взглядом Баллантайна.
— Позвольте вас кое о чем спросить.
— Разумеется. Вы же доктор.
— Вы поменяли внешность, преодолели столько трудностей, так почему же вы не поменяли имя?
— А зачем? — удивился Дьюхерст. — Я же не женщина. Я — мужчина.
— Так у вас не было операции?
— Была.
— И что с вами делали?
— Разрезали живот. У меня был аппендицит.
— Я имел в виду ваши… проблемы.
— А нет никаких проблем.
— Да? — Парфитт задумался. — Так вы не по этому поводу пришли?
— Нет. Я насчет колена.
— Насчет колена? — просиял Парфитт. Про колени он много чего знал. Колено было как нельзя кстати. — Какое именно колено? Давайте-ка посмотрим.
— Не стоит беспокоиться, — сказал Баллантайн. — Тут дело не в колене.
Сказал он это почти ласково — учитывая обстоятельства.
— Мы поблуждали вокруг да около, но в конце концов добрались до сути.
— Я бы сообразил, — жалобно протянул Парфитт, — только она совсем не похожа на мужчину.
— А мы разве знаем, — сказал Баллантайн, — кто это на самом деле? Можем только верить ему/ей на слово.
Парфитт никак не мог понять, чего же от него хотели.
— Мне что, нужно было ее осмотреть?
— Нет, осмотреть нужно было колено, — терпеливо ответил Баллантайн.
Он вышел вперед и сел.
— Вам нужно помнить, что в наше время «пол» — понятие относительное. Пациент может оказаться трансвеститом, транссексуалом, а может, он еще не определился. Это к делу отношения не имеет. Как они одеты, как выглядят — все это к заболеванию, с которым они пришли, никакого отношения не имеет. От пациента, — он улыбнулся миссис Доналдсон, — может плохо пахнуть. Его или ее тело может просто вонять. Но и это не ваше дело. Если хотите лечить тех, кто не воняет, идите в хирургию — перед операцией больных моют.
Уселся он между Парфиттом и мнимым Дьюхерстом, подозревавшим, что это представление в том числе и для нее.
— Не забывайте, что вы врач, а не полицейский или священник. Вы должны принимать людей такими, какие они есть. И еще помните: вы, конечно, знаете о заболевании больше, чем пациент, но болен-то пациент, и именно поэтому он обладает тем знанием, которого у вас нет. Да, вы разбираетесь в данной проблеме, но это не повод чувствовать свое превосходство. Ваше знание делает вас слугой, а не хозяином.
Баллантайн сидел на краешке стола, болтал ногами и скромно поглядывал на собравшихся. Проповедь, которую выдал под конец дня их обычно бесстрастный и даже язвительный руководитель, студентов огорошила и поэтому проняла. Одно то, что их назвали врачами, было наградой. Они словно получили право думать о себе лучше, чем им обычно позволялось, и кое-кто даже вспомнил, что это не просто профессия, а призвание.
Кое-кто, но не Парфитт.
— Так мне колено осматривать?
Баллантайн вздохнул.
— По-моему, вам лучше оставить колено в покое. Ну, разве что он/она вас себе на это колено положит и хорошенько отшлепает. Благодарю вас, миссис Доналдсон. Очередная номинация на «Оскара».
— Тебе все самое вкусное достается, — сказала Делия. — Я бы тоже такое сыграла, только мне поручают одни эндогенные депрессии…
Миссис Доналдсон, мысли которой теперь постоянно крутились вокруг истории в спальне, уже подумывала, что ее раскованность (которая, впрочем, выражалась лишь в уступчивости) идет именно отсюда — ведь на занятиях она научилась быть не собой. Не будь этого опыта, она бы не согласилась так легко на столь, честно говоря, возмутительное предложение. Однако эту трактовку она отмела на том основании, что «она не из таких». А из каких же? Теперь она и сама затруднялась ответить на этот вопрос.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Небольшой роман (2007) о том, как английская королева начинает брать книги из библиотеки и постепенно увлекается чтением, что приводит ее к переоценке ценностей и к поиску новых жизненных перспектив. Любопытно, что – судя по контексту – в качестве главной героини должна выступать реальная нынешняя королева.Алан Беннетт - английский прозаик, драматург, актер.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Каково это – работать криминальным журналистом? Мир насилия, жестокости и несправедливости обнажается в полном объеме перед тем, кто освещает дела о страшных убийствах и истязаниях. Об этом на собственном опыте знает Екатерина Калашникова, автор блога о криминальной журналистике и репортер с опытом работы более 10 лет в федеральных СМИ. Ее тяга к этой профессии родом из детства – покрытое тайной убийство отца и гнетущая атмосфера криминального Тольятти 90-х не оставили ей выбора. «Записки криминального журналиста» – качественное сочетание детектива, true story и мемуаров журналиста, знающего не понаслышке о суровых реалиях криминального мира.
Как стать гением и создавать шедевры? Легко, если встретить двух муз, поцелуй которых дарует талант и жажду творить. Именно это и произошло с главной героиней Лизой, приехавшей в Берлин спасаться от осенней хандры и жизненных неурядиц. Едва обретя себя и любимое дело, она попадается в ловушку легких денег, попытка выбраться из которой чуть не стоит ей жизни. Но когда твои друзья – волшебники, у зла нет ни малейшего шанса на победу. Книга содержит нецензурную брань.
«…Вообще-то я счастливый человек и прожила счастливую жизнь. Мне повезло с родителями – они были замечательными людьми, у меня были хорошие братья… Я узнала, что есть на свете любовь, и мне повезло в любви: я очень рано познакомилась со своим будущим и, как оказалось, единственным мужем. Мы прожили с ним долгую супружескую жизнь Мы вырастили двоих замечательных сыновей, вырастили внучку Машу… Конечно, за такое время бывало разное, но в конце концов, мы со всеми трудностями справились и доживаем свой век в мире и согласии…».
Роман, написанный на немецком языке уроженкой Киева русскоязычной писательницей Катей Петровской, вызвал широкий резонанс и был многократно премирован, в частности, за то, что автор нашла способ описать неописуемые события прошлого века (в числе которых война, Холокост и Бабий Яр) как события семейной истории и любовно сплела все, что знала о своих предках, в завораживающую повествовательную ткань. Этот роман отсылает к способу письма В. Г. Зебальда, в прозе которого, по словам исследователя, «отраженный взгляд – ответный взгляд прошлого – пересоздает смотрящего» (М.
Макс фон дер Грюн — известный западногерманский писатель. В центре его романа — потерявший работу каменщик Лотар Штайнгрубер, его семья и друзья. Они борются против мошенников-предпринимателей, против обюрократившихся деятелей социал-демократической партии, разоблачают явных и тайных неонацистов. Герои испытывают острое чувство несовместимости истинно человеческих устремлений с нормами «общества потребления».
В рассказе «Пепельный понедельник» американца Томаса Корагессана Бойла (1948) в роли чужака — иммигрант японец, обосновавшийся в Калифорнии. Конфликт с соседским мальчишкой и последовавший на другой день несчастный случай может быть истолкован и как символ агрессивного взаимонепонимания разных цивилизаций. Перевод Андрея Светлова.
В рассказе «Будущее» немецкого писателя Георга Кляйна (1953) повествование ведется от лица сотрудника спецподразделения, занятого поиском тайных стоянок нелегальных эмигрантов. Дело происходит в недалеком будущем, когда, как это представляется автору, одни люди станут украдкой обретаться на новых территориях, а следопыты из коренных жителей — выслеживать места обитания пришельцев. Перевод Анатолия Егоршева.
В «Поселке „Ивушка“» американского писателя Дагоберто Гилба (1950) речь идет о молодом провинциале мексиканце, приехавшем в поисках работы к богатой тетушке в США. Перевод Андрея Светлова.
«Иностранная литература» знакомит читателя с афроамериканским писателем Ральфом Эллисоном (1914–1994), прославившимся романом «Невидимка» (1952), о котором автор вступления и переводчик всех материалов гида Ольга Панова, среди прочего, пишет: «Ральф Эллисон был твердо убежден: имя, название определяет судьбу. У нас в России это его убеждение подтвердилось самым решительным образом. Роман постигла судьба „книги-невидимки“: прошло почти шестьдесят лет с момента его выхода, он давно уже переведен на многие языки, а в распоряжении русского читателя до сих пор имеется лишь перевод единственной главы, сделанный В. Голышевым еще в 1985 году, да разнообразные упоминания о „великом, но неизвестном“ романе в книгах и статьях о литературе США ХХ века».