Всяческие истории, или черт знает что - [44]
Шеи дьявол ему не свернул, да и типичным возницей Дани больше не был, он стал разумным и человечным с людьми и животными и замечал, что ему и самому стало лучше; он снискал уважение, да и зарабатывать стал куда больше.
Когда Марайли все-таки выскочила замуж за миловидного юношу, поставила ему условие, что он никогда не будет навлекать на себя гнев дьявола. Он и не навлекал, даже и мыслей таких у него не было.
А когда кто-то насмехался над исправившимся Дани — теперь, мол, дорога в гору стала безопасной — он строго обрывал шутника и говорил, что смеяться тут не над чем, что он совершенно точно знает, что на нескольких перевалах еще нечисто. Он думает даже, что теперь вместо одного дьявол забирает двух. Прежде чем Дани обратился, немало попало в ад возниц через посредство Бенца; так что дьявол в любом случае остался в выигрыше и вполне доволен.
Так что берегитесь, пройдохи-возницы!
ПОЖАР В БЕРНЕ
Лет пятьдесят назад в Берне, как раз неподалеку от ратуши, на монетном дворе случился пожар. Огонь разгорелся нешуточный, так что все городские старейшины, на которых и лица не было, в полном недоумении засели внутри и принялись размышлять, как бы потушить этот пожар, что столь неожиданно и самым бесцеремонным образом практически обрушился на их головы. Тут из-за стола вскочил городской писарь и сказал, что уж он-то, «во имя Господа Бога», наведет порядок. Он выбежал на балкон ратуши, под которым разливался гул голосов, скрип насосов, треск пламени и крики пожарных. «Стойте! Подождите! — закричал он что было мочи. — Подождите, постойте! Я прочту вам порядок тушения огня. Ради бога, придерживайтесь порядка!» Но люди не стали ждать, не бросили работы и продолжали тушить и помогать пожарным, как и требовалось. Тут бросился писарь, бледный и подавленный, назад к милостивым своим господам и закричал: «Бегите, высокочтимые старейшины, бегите! Все пропало, ничего уже не спасти! Ни одна паскуда не желает слушаться порядка». Убежали высокочтимые или нет, нам неведомо; но люди, у которых не было времени слушать писаря и его порядок, потушили пожар, ратуша была спасена, так что высокочтимые снова могли там заседать. В любом случае, заново разжигать потушенное пламя, чтобы тушить его согласно распоряжениям господина городского писаря, им и в голову не пришло.
БЕНЦ. РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ЧЕТВЕРГ[21] 1825 ГОДА
«Разве Бенц не собирался завтракать?» — спросила дородная женщина, протянув через весь стол увесистую кофейную чашку и уверенной рукой наливая в нее благородный напиток. Кто-то еще, вытирая о скатерть ложку, сказал, что Бенц не желает вставать и будто бы хочет узнать, каково это — весь день провести в постели. Да чтоб его, сказал другой, лучше бы ему узнать, каково в четверг на Рождество приходится крестьянам. Коли весь год борешься с голодом, то уж раз в году позволительно делать и иметь все, как у других. «Бенц опять за свое, ох и попадет ему, да только и это не поможет», — невозмутимо ответила дородная женщина.
Тут наконец в дверях появился Бенц и спросил: «Хозяин тут?» «Садись и ешь! — велела женщина. — Он как раз и придет». «Кофе вашего мне не надо, — сказал Бенц, — а вот от хлеба с картошкой не откажусь». «Ешь, что хочешь! — ответила женщина. — И радуйся еще, что хватило». «А ты за меня не беспокойся, — сказал Бенц, — придет нужда, у тебя просить не стану». «Ты бы не зарекался!» — предостерегла женщина.
Едва проглотив последний кусок, Бенц заорал: «Где этого хозяина черти носят, нет у меня времени его ждать! Вот знал бы он, каково это — зарабатывать на пропитание, так что ни минуты свободной». Спорить с Бенцем было ниже достоинства женщины, так что он продолжал разглагольствовать, пока не пришел хозяин. Тут Бенц выдал: «Знаешь что, хозяин, хочу с тобой рассчитаться, чертовски долго ждать себя заставляешь, а у меня сегодня времени нет». «И подождешь, а я пока позавтракаю!» — сказал хозяин. «Ну уж нет, хозяин, я ждать не могу, так что выкладывай денежки, да побыстрее. Или думаешь, что я их дважды отработать должен — один раз работой, а другой ожиданием?» «Так это что же, Бенц, получается, ты на коне? Так я только рад, если ты поскорее провалишь отсюда, да и гриву твою постричь не мешало б». «А мне и так хорошо, — сказал Бенц. — Ты за собой лучше смотри!» Набивая трубку, он внимательно следил, как хозяин по календарю высчитывал ему жалование.
«Семьдесят баценов причитается тебе от тех двадцати пяти крон, что я обещал». «Эй, да ты, никак, мухлюешь, там куда больше оставалось», — запротестовал Бенц. «Подсчитай сам, — сказал хозяин, — да только не забудь, что я еще мог бы припомнить тебе тот отрез на рубаху, которую тебе пошили впрок!» Бенц ответил, что спорить он не желает, взял две монеты по тридцать пять и уходя пробормотал: «А ведь облапошил-таки на пару дублонов… черт побери, да что с него возьмешь!» Ему невдомек было, что трижды восемь — двадцать четыре, а к тому же и позабыл, когда в последний раз видел деньги, не говоря уж о том, чтобы тратить.
Выйдя в сени, он совсем осмелел, встал в дверях кухни и сказал хозяйке: «Прощевайте и не поминайте лихом!» «Бенц, ты же зайдешь к нам встретить новый год, как заведено?» — ответила та. «Послушай, — сказал Бенц, — будто я не знаю, сколько яиц да какую муку ты замешиваешь на крендели, да я лучше пойду да посмотрю, как в других домах пекут». «Вот и ступай! — сказала хозяйка. — Посмотрим еще, каково тебе в другом месте придется». «Вот и узнаем», — сказал Бенц и зашагал в сторону Бургдорфа, шляпа набекрень, голову выставил вперед, словно бык, который прет напролом, а руки болтались вдоль тела плетями.
«Чёрный паук» — новелла популярного швейцарского писателя XIX в. Иеремии Готхельфа, одно из наиболее значительных произведений швейцарской литературы бидермейера.На хуторе идут приготовления к большому празднику — крестинам. К полудню собираются многочисленные гости — зажиточные крестьяне из долины; последними приходят крёстные.Вечером крёстная заметила, что в новом доме оставлен старый, почерневший от времени дверной косяк и поинтересовалась на этот счёт у хозяина. Тот рассказывает гостям старинное семейное предание о Чёрном пауке…
Для 14-летней Марины, растущей без матери, ее друзья — это часть семьи, часть жизни. Без них и праздник не в радость, а с ними — и любые неприятности не так уж неприятны, а больше похожи на приключения. Они неразлучны, и в школе, и после уроков. И вот у Марины появляется новый знакомый — или это первая любовь? Но компания его решительно отвергает: лучшая подруга ревнует, мальчишки обижаются — как же быть? И что скажет папа?
Без аннотации В историческом романе Васко Пратолини (1913–1991) «Метелло» показано развитие и становление сознания итальянского рабочего класса. В центре романа — молодой рабочий паренек Метелло Салани. Рассказ о годах его юности и составляет сюжетную основу книги. Характер формируется в трудной борьбе, и юноша проявляет качества, позволившие ему стать рабочим вожаком, — природный ум, великодушие, сознание целей, во имя которых он борется. Образ Метелло символичен — он олицетворяет формирование самосознания итальянских рабочих в начале XX века.
В романе передаётся «магия» родного писателю Прекмурья с его прекрасной и могучей природой, древними преданиями и силами, не доступными пониманию современного человека, мучающегося от собственной неудовлетворенности и отсутствия прочных ориентиров.
Книга воспоминаний геолога Л. Г. Прожогина рассказывает о полной романтики и приключений работе геологов-поисковиков в сибирской тайге.
Впервые на русском – последний роман всемирно знаменитого «исследователя психологии души, певца человеческого отчуждения» («Вечерняя Москва»), «высшее достижение всей жизни и творчества японского мастера» («Бостон глоуб»). Однажды утром рассказчик обнаруживает, что его ноги покрылись ростками дайкона (японский белый редис). Доктор посылает его лечиться на курорт Долина ада, славящийся горячими серными источниками, и наш герой отправляется в путь на самобеглой больничной койке, словно выкатившейся с конверта пинк-флойдовского альбома «A Momentary Lapse of Reason»…
Без аннотации.В романе «Они были не одни» разоблачается антинародная политика помещиков в 30-е гг., показано пробуждение революционного сознания албанского крестьянства под влиянием коммунистической партии. В этом произведении заметно влияние Л. Н. Толстого, М. Горького.
В книге собраны эссе швейцарского литературоведа Петера фон Матта, представляющие путь, в первую очередь, немецкоязычной литературы альпийской страны в контексте истории. Отдельные статьи посвящены писателям Швейцарии — от Иеремии Готхельфа и Готфрида Келлера, Иоганна Каспара Лафатера и Роберта Вальзера до Фридриха Дюрренматта и Макса Фриша, Адельхайд Дюванель и Отто Ф. Вальтера.
Брат главного героя кончает с собой. Размышляя о причинах случившегося, оставшийся жить пытается понять этот выбор, характер и жизнь брата, пытаясь найти, среди прочего, разгадку тайны в его скаутском имени — Коала, что уводит повествование во времена колонизации Австралии, к истории отношений человека и зверя.
Тонкий юмор, соседствующий с драмой, невероятные, неожиданные повороты сюжета, современное общество и человеческие отношения, улыбки и гримасы судьбы и тайны жизни — все это в рассказах одного из ведущих писателей современной Швейцарии Франца Холера. В сборнике представлены также миниатюры и стихотворения, что позволяет судить о разнообразии его творчества.
В каждом из коротких рассказов швейцарской писательницы Адельхайд Дюванель (1936–1996) за уникальностью авторской интонации угадывается целый космос, где живут ее странные персонажи — с их трагическими, комичными, простыми и удивительными историями. Впервые на русском языке.