Вся ваша ненависть - [62]
Так что нет. Для дяди Карлоса одно пиво – это не «просто одно пиво»; не зря же он всю жизнь был противником алкоголя.
– Прости, – извиняется он. – Сложный выдался вечер.
– Видел интервью, да? – спрашиваю я.
– Ага. Но надеялся, что ты – нет.
– Я тоже видела. А мама…
– О да, и она. И Пэм с нами. И твоя бабушка. Никогда в жизни не был в комнате аж с тремя разъяренными женщинами. – Он переводит взгляд на меня. – Сама-то ты как?
Я пожимаю плечами. Да, я тоже ужасно зла, но, честно говоря…
– Я так и знала, что отец этого копа выставит его жертвой.
– Я тоже.
Упершись локтем в колено, дядя Карлос утыкается подбородком в ладонь. На крыльце не слишком темно, и я отчетливо вижу синяки у него на костяшках.
– Ну так… – начинаю я, похлопывая себя по коленям. – Отпуск, значит?
Он смотрит на меня, пытаясь понять, к чему я клоню.
– Ага?
Тишина.
– Ты с ним подрался, да, дядя Карлос?
Он резко выпрямляется.
– Нет, я с ним поговорил.
– А-а, то есть твой кулак поговорил с его глазом. Он что-то обо мне сказал?
– Он наставил на тебя пистолет. Этого более чем достаточно.
В его голосе сквозят незнакомые мне опасные нотки. И хотя это совершенно неуместно, я смеюсь в ответ. Так сильно, что даже за бока хватаюсь.
– Да что смешного? – хмурится он.
– Дядя Карлос, ты побил человека!
– Эй, я ведь из Садового Перевала. Драться я умею. И за базар отвечать тоже.
Я ржу во всю глотку.
– Ниче смешного! – говорит он. – Но вообще-то я не должен был терять самообладания. Это было непрофессионально. Подаю тебе плохой пример.
– Еще какой, Мохаммед Али.
Я продолжаю хохотать. Теперь хохочет и он. Потом говорит:
– Ну все, хорош.
Наш смех затихает, и повисает тишина. Делать нечего, остается лишь смотреть на звездное небо. Звезд сегодня очень много. Наверное, дома я их не замечаю, потому что все время чем-нибудь занята. Иногда даже не верится, что Садовый Перевал и Ривертонские Холмы находятся под одними небесами.
– Помнишь, что я раньше тебе говорил? – спрашивает дядя Карлос.
Я прижимаюсь к нему.
– Что не меня назвали в честь звезд, а звезды – в честь меня. Хотел, чтоб я зазналась?
Он тихонько посмеивается.
– Да нет. Просто хотел, чтобы ты знала, что ты особенная.
– Особенная, не особенная, а рисковать из-за меня работой не стоит. Ты же ее любишь.
– Но тебя люблю больше. Я же из-за тебя и стал копом, зайчонок. Потому что люблю тебя и других жителей Садового Перевала тоже.
– Знаю. Потому и не хочу, чтобы ты рисковал. Нам нужны такие, как ты.
– Такие, как я, – говорит он с вялым смешком. – Знаешь, я ужасно разозлился, когда услышал, как этот мужик врет про тебя с Халилем, и в то же время задумался о том, что сам говорил про Халиля на кухне у твоих родителей.
– А что ты говорил?
– Я же знаю, что ты подслушивала, Старр. Не гони мне тут…
Я ухмыляюсь. Дядя Карлос сказал «не гони».
– Это когда ты назвал Халиля наркоторговцем?
Он кивает.
– Даже если он им и был, я же знал пацана. Наблюдал, как вы растете. Он больше, чем просто совокупность дурацких решений, – вздыхает дядя Карлос. – Мне гадко, что я поддался всеобщему влиянию и тоже стал оправдывать его смерть. Нельзя же, в конце концов, убивать человека только за то, что он открыл дверь машины. А если ты считаешь иначе, значит, в полиции тебе не место.
На глаза у меня наворачиваются слезы. Конечно, здорово слышать, как подобное говорят родители, мисс Офра или протестующие, но дядя-коп? От его слов я испытываю настоящее облегчение, пускай сердце и щемит сильнее.
– Я так и сказал Брайану, – говорит дядя Карлос, глядя на свои костяшки. – Когда вмазал ему. И шефу тоже сказал. Вообще-то орал я так, что слышал весь участок. Но я подвел Халиля. И мой поступок этого не отменяет.
– Нет, не подвел…
– Подвел, – повторяет он. – Я знал его, знал, в каком положении его семья. А когда вы с ним перестали гулять, я о нем совсем забыл. С глаз долой, как говорится. Но оправдания мне нет.
Мне тоже нет оправдания.
– Наверное, нам всем так кажется, – бормочу я. – Потому папа и хочет помочь Деванте.
– Ага, – кивает дядя Карлос. – Я тоже.
Я снова смотрю на звезды. Папа говорит, что назвал меня Старр, потому что я была его светом во тьме. И сейчас мне в моей тьме тоже не помешал бы свет.
– Но я бы не убил Халиля, – говорит дядя Карлос. – Я многого не знаю, но это знаю наверняка.
В глазах щиплет, и к горлу подступает комок. Я стала такой плаксой…
Я крепко прижимаюсь к дяде Карлосу, надеясь, что так он поймет все, что я не в состоянии произнести.
Пятнадцать
Заметив, что я не притронулась к горе оладушков у себя на тарелке, мама решает спросить:
– Так, Чав. Что стряслось?
Мы сидим за столиком в «Айхоп»[90]. Еще очень рано, так что тут нет никого, кроме нас и пары пузатых дальнобойщиков с длинными бородами, поглощающих свои завтраки. Это они поставили кантри на музыкальном автомате.
Я тычу вилкой в оладушки.
– Я не особо голодна.
Частично правда, частично ложь. У меня сильное эмоциональное похмелье. Сначала интервью. Потом дядя Карлос. Хейли. Халиль. Деванте. Родители.
Мы с мамой и Секани ночевали у дяди Карлоса – причем главным образом не из-за бунтовщиков, а из-за того, что мама злится на папу. Между прочим, по новостям передавали, что вчера в Саду был первый почти спокойный вечер. Народ протестовал, но обошлось без беспорядков. Правда, копы все равно применили слезоточивый газ.
Шестнадцатилетняя Бри Джексон – дочь легенды андеграундного хип-хопа, который прославился уже после смерти. Бри хочет пойти по стопам отца и стать одним из величайших рэперов всех времен. Но для начала – хотя бы выиграть свой первый батл. А это непросто, когда в школе все считают тебя хулиганкой, а дома ждет пустой холодильник. Разочарование и гнев Бри изливает в своей первой песне, которая вскоре становится вирусной… Творчество – единственная надежда Бри на хорошую жизнь, однако слава приносит ей совсем не то, чего она ожидала.
Маша живёт в необычном месте: внутри старой водонапорной башни возле железнодорожной станции Хотьково (Московская область). А еще она пишет истории, которые собраны здесь. Эта книга – взгляд на Россию из окошка водонапорной башни, откуда видны персонажи, знакомые разве что опытным экзорцистам. Жизнь в этой башне – не сказка, а ежедневный подвиг, потому что там нет электричества и работать приходится при свете керосиновой лампы, винтовая лестница проржавела, повсюду сквозняки… И вместе с Машей в этой башне живет мужчина по имени Магаюр.
Эта странная, на грани безумия, история, рассказанная современной нидерландской писательницей Мариет Мейстер (р. 1958), есть, в сущности, не что иное, как трогательная и щемящая повесть о первой любви.
В этом романе рассказывается о жизни двух семей из Северной Каролины на протяжении более двадцати лет. Одна из героинь — мать-одиночка, другая растит троих дочерей и вынуждена ради их благополучия уйти от ненадежного, но любимого мужа к надежному, но нелюбимому. Детей мы видим сначала маленькими, потом — школьниками, которые на себе испытывают трудности, подстерегающие цветных детей в старшей школе, где основная масса учащихся — белые. Но и став взрослыми, они продолжают разбираться с травмами, полученными в детстве.
Страшная, исполненная мистики история убийцы… Но зла не бывает без добра. И даже во тьме обитает свет. Содержит нецензурную брань.
Роман, написанный поэтом. Это многоплановое повествование, сочетающее фантастический сюжет, философский поиск, лирическую стихию и языковую игру. Для всех, кто любит слово, стиль, мысль. Содержит нецензурную брань.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.