Вся ваша ненависть - [34]
Мисс Офра исчезает в толпе.
Позвонить ей, когда будем готовы? Сомневаюсь, что можно подготовиться к тому дерьму, что обрушится на меня со дня на день.
Девять
По возвращении мои братья сообщают, что папа решил остаться в магазине на ночь, а нам четверым велел не выходить из дома.
Наш дом окружает забор из рабицы[59], и на ворота Сэвен вешает большой замок, которым мы пользуемся, когда уезжаем из города. Я загоняю Кира в дом. Он не понимает, как себя вести: бегает кругами и прыгает на мебель, – и мама молчит до тех пор, пока он не залезает на ее любимый диван в гостиной.
– Эй! – Она щелкает пальцами. – А ну-ка убери свою пятую точку с моей мебели! С ума, что ли, сошел?
И пес, скуля, бросается ко мне.
Позднее, когда заходит солнце и мы читаем молитву над тушеным мясом с картошкой, звучит первый выстрел. Мы резко открываем глаза. Секани вздрагивает. Я привыкла к выстрелам, но эти гремят чаще и громче обычного: за одним моментально следует другой.
– Пулеметы, – говорит Сэвен.
Снова выстрелы.
– Несите еду в зал, – велит мама, поднимаясь из-за стола. – И садитесь на пол. Пуля-дура, куда лететь, ей не прикажешь.
Сэвен тоже встает.
– Ма, я могу…
– Сэвен, в зал, – повторяет она.
– Но…
– Сэ-вен. – Она произносит его имя по слогам. – Малыш, я выключу свет, ладно? А ты, пожалуйста, иди в зал.
– Ладно, – сдается он.
Когда папы нет дома, Сэвен ведет себя так, будто он по умолчанию главный, и маме все время приходится его одергивать и ставить на место.
Я беру наши с мамой тарелки и отправляюсь в зал – единственную комнату без окон. Кир следует за мной – впрочем, он всегда идет за едой. Мама выключает свет во всех комнатах, и в коридоре постепенно темнеет.
В зале у нас стоит большой старинный телевизор (папа им особенно дорожит), и, когда мы перед ним усаживаемся, Сэвен включает новости, озаряя комнату светом.
На бульваре Магнолий собралась по меньшей мере сотня человек. Они держат в руках плакаты и хором требуют справедливости, подняв кулаки за «Власть чернокожих».
С телефоном у уха в комнату входит мама.
– Хорошо, миссис Перл, если вы уверены, то ладно. Просто помните: если вам будет неприятно оставаться одной, у нас всегда найдется для вас место. Ну все, звякну вам попозже.
Миссис Перл – пожилая дама, живущая в доме напротив. Мама все время звонит ей, на всякий случай. Говорит, миссис Перл важно знать, что кто-то о ней волнуется.
Мама садится рядом со мной, и Секани кладет голову ей на колени. Кир повторяет за ним и, положив голову мне на ноги, принимается облизывать мои пальцы.
– Они разозлились, потому что Халиль умер? – спрашивает Секани.
Мама гладит его по голове.
– Да, малыш. Как и все мы.
Однако по-настоящему они злятся оттого, что Халиль был безоружен. Это точно не совпадение, ведь стрелять начали только сейчас, после выступления мисс Офры на похоронах.
На скандирование копы отвечают слезоточивым газом, окутывающим протестующих белой пеленой. Потом камера переключается на толпу кричащих и бегущих во все стороны людей.
– Черт, – выдыхает Сэвен.
Секани утыкается лицом маме в бедро. Я скармливаю Киру кусочек тушеного мяса. Есть я все равно не смогу – желудок сводит.
Снаружи воют сирены. По новостям показывают три горящие патрульные машины на территории полицейского участка в пяти минутах езды от нашего дома. Рядом с участком ограбили заправку, и ее владелец, запачканный кровью индус, шатается из стороны в сторону и объясняет, что к смерти Халиля не имеет никакого отношения. «Уолмарт» на востоке охраняют выстроившиеся в ряд копы. Мой район стал зоной военных действий.
Крис уточняет по эсэмэс, все ли со мной в порядке, и теперь я чувствую себя гадко из-за того, что игнорировала его, включала режим Бейонсе и тому подобное. Я бы извинилась, но писать «Прости», пускай даже с миллионом эмодзи, – не то же самое, что извиниться, глядя в глаза. Впрочем, я все-таки отвечаю ему, что со мной все хорошо.
Звонят Майя и Хейли и спрашивают, что с нашим магазином, домом, моей семьей и мной. Про жареную курицу ни одна из них не вспоминает. Непривычно и странно говорить с ними про Садовый Перевал. Мы этого никогда не делаем, и я боюсь, что одна из них назовет его «гетто».
Нет, я все понимаю. Садовый Перевал и есть гетто, так что это не было бы враньем, и все же… Помню, когда мне было девять, мы с Сэвеном в очередной раз поссорились и он задел меня за живое, назвав Коротышкой-с-короткой-кочерышкой. Сейчас я понимаю, что оскорбление было так себе, но тогда меня разрывало от злости. Я знала, что, вполне вероятно, я и впрямь невысокого роста, ведь все остальные были выше, да и сама себя вполне могла назвать коротышкой. Однако из уст Сэвена правда звучала обидно.
Если захочу, я назову Садовый Перевал гетто. Но остальным этого делать нельзя.
Мама тоже смотрит в телефон – справляется о соседях и принимает звонки от тех, кто волнуется за нас. Мисс Джонс, которая живет чуть дальше вниз по улице, говорит, что она со своими четырьмя ребятишками перебралась в зал – так же, как и мы. А наш сосед мистер Чарльз предложил нам свой генератор на случай, если пропадет электричество.
Когда звонит дядя Карлос, бабуля отбирает у него трубку и велит маме скорее нас отсюда увезти. Как будто мы попремся через весь этот ад, чтобы от него же сбежать. Потом звонит папа и говорит, что с магазином все в порядке, но мое сердце все равно замирает всякий раз, когда по новостям сообщают о новых грабежах.
Шестнадцатилетняя Бри Джексон – дочь легенды андеграундного хип-хопа, который прославился уже после смерти. Бри хочет пойти по стопам отца и стать одним из величайших рэперов всех времен. Но для начала – хотя бы выиграть свой первый батл. А это непросто, когда в школе все считают тебя хулиганкой, а дома ждет пустой холодильник. Разочарование и гнев Бри изливает в своей первой песне, которая вскоре становится вирусной… Творчество – единственная надежда Бри на хорошую жизнь, однако слава приносит ей совсем не то, чего она ожидала.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.