Вся твоя ложь - [85]

В эту секунду полная вилка с едой замирает у моих губ. Я ловлю на себе взгляд Николь, а затем медленно опускаю вилку.

– О, Джулия, ты такая храбрая, – говорит Николь. – Ты просто великолепна. Я бы уже просто давно рассыпалась на куски от такого стресса.

Я бормочу что-то в знак согласия, беру свою тарелку и тарелку Робин и ставлю их рядом с посудомоечной машиной.

– Нам пора идти, – говорю я. – Не будем больше надоедать вам здесь и навязывать свою компанию. И мне нужно еще поработать.

– Как чудесно, что завтра у нас снова будет Робин, – говорит Николь. – Мы рады ей в любое время.

Она провожает нас до двери.

Обнимая меня на прощание, она наклоняется ближе:

– Я постоянно это повторяю, но, пожалуйста, не обращай внимания на то, что говорит Джулия. Она сейчас в таком напряжении. Это все очень тяжело.

– Даже представить себе не могу, – отвечаю я, и мы уходим.

Мысль о том, что Дейзи лежит без сознания в больнице, не покидает меня. Всю дорогу домой я крепко держу Робин за руку.

38

Следующее утро тоже не принесло каких-либо новостей.

«Ситуация все та же, – пишет Николь. – Будем рады принять у себя Робин сегодня вечером, как всегда».

Я посылаю ей быстрый ответ, благодаря ее за то, что держит меня в курсе ситуации с Дейзи. Вспоминая вчерашний разговор с Джереми, я делаю поисковый запрос в Интернете: «девушка Ашамс умерла». Первые несколько страниц результатов поиска в Гугл сплошь заполнены положительной информацией о школе. Нет ничего, кроме рейтинговых новостей и позитивного материала, имеющего какое-то отношение к «Ашамс». Никакой негативной информации, никаких упоминаний о мертвой девушке, просто страница за страницей о школьной стипендиальной программе и благотворительной работе в местном сообществе, а также многочисленные статьи об их выдающихся академических результатах в образовании и звездных достижениях в творчестве.

Я продолжаю просматривать информацию в Интернете, но входит Робин, и мне приходится прекратить свои поиски, потому что нам пора собираться и выходить.

– Ты уверена, что хочешь снова пойти к ним домой? – спрашиваю ее я по дороге в школу.

– Да, они мне нравятся, – говорит Робин. – Все в порядке, мам, правда.

Я не собираюсь спорить. Я и в самом деле не могу спорить, учитывая, что у меня нет пока никакой альтернативы для Робин после школы.

– Когда этот судебный процесс закончится, обещаю, я позабочусь обо всем этом как следует, – говорю я, когда мы подходим к школьным воротам. – Я подыщу тебе дневную няню на тот случай, если у меня снова будет суд. Я все устрою.

– Может быть, папа к тому времени уже переедет сюда, – небрежно роняет Робин.

Я ошеломленно моргаю:

– Он думает об этом?

– Я не уверена на сто процентов. Но он что-то такое говорил, когда уезжал. Точно не знаю. В любом случае, не волнуйся. Мне нравятся Пиппа и Николь, – говорит Робин и целует меня на прощание.

Я вижу вдалеке Николь, но она не отрывается глаз от экрана своего телефона, поэтому я иду прямиком к метро, радуясь, что не придется с ней болтать. Я думаю о том, что Робин сейчас мне сказала – Эндрю может переехать жить в Лондон. Я встряхиваю головой – это совсем не та проблема, с которой я хочу разбираться прямо сейчас. Мне нравится, когда он вне поля зрения и вне моего сознания. Я знаю, что когда-нибудь мне придется иметь дело со всем этим. Когда-нибудь. Но только не сейчас.

Путешествие в метро производит свою обычную магию замены моего беспокойства о Дейзи на напряженное состояние из-за судебного заседания и сегодняшнего перекрестного допроса Барбары. К тому времени, когда туннель метро уходит под Темзу, я уже мысленно отодвинула Дейзи, Джулию и Николь на задний план своего сознания. Теперь я пролистываю в голове файлы сообщений Фреи. Я знаю, что тщательно просмотрела всю доступную нам переписку и определенно не нашла никаких признаков или упоминаний о приложении «Вайбер», о котором Фрея говорила вчера на суде. Но меня терзает смутное беспокойство, что я все-таки что-то упустила. Но я не могу понять что именно.

Нет никаких следов предполагаемых отношений между Фреей и Джереми ни в ее кнопочной «Нокии», ни в ноутбуке, которым она пользовалась для обмена сообщениями и переписки в социальных сетях. Пропавший айпад, секретный чат в «Вайбер» – все это действительно выглядит слишком пафосно, как и говорила Барбара. Фрея может рассказывать все, что ей нравится, но без каких-либо доказательств ее историям грош цена. Версия обвинения в этом деле какая-то слишком уж потрепанная и жалкая.

Несмотря на то, что Фрея держалась лучше, чем я ожидала, все равно не было похоже, что ее рассказ убедил присяжных в достоверности ее слов. Поезд подъезжает к станции Элефант-энд-Касл, я выхожу и направляюсь в сторону здания суда. После пятнадцатиминутного перекрестного допроса Фреи Барбарой присяжные выглядят еще менее убежденными в правдивости ее показаний. Я не спускаю с них глаз, отводя взгляд только для того, чтобы записать наиболее важные детали ответов, которые получает Барбара от Фреи.

Зора тоже строчит у меня за спиной, чтобы у нас была полная картина сказанного. Суть допроса истца состоит не столько в том, что именно говорит Фрея в ответ, сколько в том повествовании, которое Барбара создает своими вопросами. Теперь я понимаю, почему Барбара пользуется такой огромной популярностью как адвокат. Тон ее вопросов сочувственный и понимающий, не слышно и тени осуждения. Она успокаивает Фрею, снимая ее напряжение и расслабляя.