Вся твоя ложь - [83]

Николь больше не писала, поэтому я как можно скорее отправляюсь в Северный Лондон к ней домой. Напряженность судебного заседания переходит в моем сознании в нервозность вокруг Дейзи и Джулии и в переживания о Робин. Я добираюсь до дома Николь, и она распахивает передо мной дверь. Сверху доносится детский смех. По крайней мере, Робин счастлива, и она не слишком погружена в ситуацию с Дейзи и в размышления о том, что может с ней случится дальше.

В доме пахнет выпечкой, ароматной и манящей. Здесь тепло. Шторы на окнах задернуты, ограждая уютную атмосферу внутри от надвигающейся темноты колючих осенних сумерек. И когда Николь делает шаг навстречу, обнимая меня, я оказываюсь в мягких объятиях ее дома. Николь раскраснелась от готовки, в ее волосах витает легкий аромат жареного лука.

Когда она размыкает объятия, я вижу, в каком сильнейшем нервном стрессе она пребывает – ее джемпер в пятнах, волосы давно не чесаны, вид у нее растерянный и помятый.

– Есть какие-нибудь новости?

– Ничего. Дейзи в коме, ей поставили диагноз – начальная пневмония. Говорят, что она, должно быть, потеряла сознание от передозировки какими-то лекарствами, а потом ее вырвало… и она захлебнулась собственной рвотой. В тот момент, когда ее обнаружила Джулия, она уже была на волосок от смерти. Она не могла нормально дышать и испытывала кислородную недостаточность, что привело к гипоксическому поражению мозга. Кроме того, пока она была без сознания, в ее дыхательные пути попало некоторое количество рвоты, что привело к инфекции в легких. Следующие несколько дней должны стать для нее критическими. Врачи не берутся предсказать, как она будет себя чувствовать, когда очнется и на каком уровне сохранится ее мозговая активность. Если она вообще выйдет из комы…

Последние слова Николь произносит шепотом. Кома. Я чувствую, как это слово эхом отдается во мне.

– Я и не подозревала, что все так плохо.

– Да. Но я не могла тебе написать об этом, – говорит Николь. – Я собиралась сказать это при встрече.

Она увлекает меня в гостиную и садится на диван, похлопывая рукой рядом с собой.

– Я понятия не имею, что именно случилось и что Дейзи могла такого принять. Но полиция, кажется, предполагает передозировку наркотиками.

– Откуда она могла взять наркотики? Какие наркотики?

Я не могу перестать задавать вопросы.

– Они пока не знают. Они проводят исследования. А что касается того, откуда взялись наркотики… Ну, вот поэтому полиция и обыскивала дом Джулии.

Я продолжаю расспрашивать ее дальше:

– Как долго она была без сознания?

– Пиппа не поняла, что случилось. Она проснулась рано и сразу прошла в мою комнату. Она думала, что Дейзи просто спит. Только когда Джулия пошла к ней в комнату, чтобы разбудить ее позже, она поняла, что с Дейзи что-то не так. Она лежала без сознания, а вокруг ее рта была рвота. И она не дышала. Я делала ей искусственное дыхание, пока не приехала скорая, и потом уже они стали ей заниматься. Ее мозг был без кислорода в течение некоторого времени – никто не знает, как долго. Это все действительно очень серьезно.

– Ты сказала, что еще в пятницу вечером Дейзи нездоровилось?

– Да, так и было… Она была чем-то очень взбудоражена. Она жаловалась, что у нее болят живот и голова, но я тогда думала, что она просто в очень нервном состоянии. Тот последний тест по математике прошел для нее не очень хорошо, и она все еще была расстроена из-за очень плохого результата, который получила.

– Когда она получила семьдесят семь баллов?

Николь смотрит на меня:

– Да. Именно из-за этого результата, который Джулия считала плохим.

– Похоже, Дейзи действительно испытывала на себе очень сильное давление.

– Так и есть, – говорит Николь. – Я хочу сказать, что Джулия действительно любит ее, но она предъявляет к ней невероятно высокие требования.

Она встает с дивана, пару раз обходит комнату, останавливается перед зеркалом над камином и поправляет свои взъерошенные волосы.

– Все эти правильные лозунги, которые мы часто повторяем нашим детям… порой мы не верно расставляем в них акценты. Не «будь самым лучшим из всех», а «делай то лучшее, на что ты способен». Я не уверена, что Джулия в своем сознании правильно это все воспринимает.

Я смеюсь, хотя в этом не так уж много юмора, к сожалению.

– Обстановка в нашей школе слишком состязательная. Огромная конкуренция за места.

– Конечно.

Николь садится рядом со мной на диван.

– Поэтому я и позвонила тебе. Я знаю, это может показаться странным, поскольку мы совсем недавно начали общаться. Но ты мне показалась гораздо более адекватной, чем остальные. Они все там немного сумасшедшие. Особенно в этом году. Вся эта нервотрепка и психоз насчет экзаменов в старшие классы…

Какое-то время мы сидим молча. Несмотря на все свое беспокойство, я весьма польщена тем, что Николь считает меня адекватной.

– Выходит, мы избежали худшего, раз пришли сюда так поздно, – говорю я.

– Ну, это только одна сторона медали. С другой стороны, ты никого из нас не видела в лучшем свете, в нормальном состоянии. Когда-то все это было так прекрасно, но теперь все стало по-другому…

Я почти что забыла, что Джереми сказал мне раньше в суде про «Ашамс», но это замечание Николь вдруг напомнило мне об этом.