Вся твоя ложь - [63]

– Кажется, я что-то читала об этом. Во вчерашнем номере «Стандарда» была большая статья на эту тему, – говорит Николь с большим энтузиазмом. – Это случилось в частной школе для девочек в центре Лондона, верно? В газете напечатали фотографию этого учителя. Он просто красавчик.

– Да-да, я все это знаю, – заявляет Джулия. – В той школе учится дочь подруги моей подруги. Эта девушка, которая обвиняет своего учителя, она немного… Мм… свободного нрава, скажем так. И еще, говорят, ей нравится придумывать всякие нелепые истории о других людях. И это просто позор, что дело зашло так далеко. Вообще, этот учитель – сын судьи или еще какой-то важной персоны. Это все очень странно.

Мне нужно быстро разобраться во всех сделанных ими комментариях, чтобы понять, на какие из них я могу ответить, а на какие нет из соображений профессиональной этики. Мне очень хочется расспросить Джулию подробнее об этой девушке в связи с ее замечанием, что она любит придумывать всякие истории о людях. Но я не хочу привлекать к этому чрезмерного внимания или сообщать какие-то подробности о деле.

– Ну, я в этом процессе действую как младший адвокат в интересах обвиняемого. Старший адвокат со стороны защиты, под началом которой я работаю и которая представляет его в суде, очень хороша. Я уверена, что она все это уже раскопала.

– А в жизни он такой же симпатичный, как на фотографии? – спрашивает Николь.

– Не могу сказать точно. Я не обратила на это внимание, – отвечаю я. – Он мой клиент. И он гораздо моложе меня. Я просто не рассматривала его с этой точки зрения. Кроме того, у него глаза очень близко посажены. Но я полагаю, вполне можно сказать, что он хорош собой.

Николь смеется:

– Да ты просто счастливица. Работаешь с таким красавчиком. У него на фотографии такие добрые глаза, и совсем они не близко посаженные. И вообще, что плохого в том, что мне нравятся мужчины, которые гораздо моложе меня? Посмотрите на французского президента Макрона, который на двадцать пять лет младше своей жены.

Я смеюсь, и Николь продолжает поддразнивать меня. Джулия особо не принимает участие в нашем обсуждении. Шутки Николь совсем не злые, это просто легкая ирония и добродушное подтрунивание. Я наслаждаюсь общением в женской компании. Я так соскучилась по своим подругам и по взаимодействию с другими мамами. Мне так этого не хватало здесь, в Лондоне.

Время летит незаметно, и прежде, чем я успеваю насытиться общением, оказывается, что уже половина седьмого. Наша импровизированная вечеринка заканчивается – детям нужно делать уроки и готовиться к занятиям по музыке. Робин тоже явно радуется жизни. И, возвращаясь домой, мы обе пребываем в таком приподнятом настроении, в каком не были уже целую вечность.

– Тебе понравилось? – спрашиваю я.

– Очень. Сегодня днем было по-настоящему здорово. Мне нравится, когда со мной нормально общаются.

– Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь, моя хорошая.

И счастливая Робин убегает наверх к себе в комнату. И хотя я собиралась подробно расспросить ее, как прошли выходные с Эндрю и хорошо ли она провела время, я рада, что я могу на время переключиться и пока что не возвращаться к этой неприятной для меня теме.

28

После того как Робин с подачи Джулии перестала быть изгоем в классе, стало совершенно очевидно, что отныне ее пребывание в школьных стенах будет окрашено в совершенно другие тона. Слух об этом распространился буквально за один вечер. Я несколько раз за ночь просыпалась от пришедших от других мам сообщений, спрашивающих, не хочет ли Робин прийти к ним в гости поиграть с другими девочками. Наутро я показываю эти сообщения Робин, и она закатывает глаза от такой детской терминологии:

– Пф… поиграть…

Но все равно она выглядит радостной и очень довольной от такого нежданного внимания. Меня саму также приглашают в гости на несколько домашних вечеринок и посиделок за утренним кофе. Пришло даже одно письмо на официальном бланке от школьного комитета по цветоводству, в котором мне предлагается присоединиться к их сообществу. Я в недоумении хлопаю глазами, глядя на него.

Я уже собираюсь убрать подальше свой телефон, чтобы он не мешал мне подготовиться к предстоящему дню, когда приходит еще одно сообщение. На этот раз от Зоры.

«У меня есть кое-какая информация об этой Джулии. Я поговорила с Софи, и она думает, что помнит эту Джулию. Кажется, ее очень сильно травили в школе – у нее были кривые торчащие зубы и от нее всегда дурно пахло. А позже у нее еще и все лицо было постоянно обсыпано жуткими прыщами. Полагаю, сейчас она наверстывает упущенное».

Какое-то мгновение эта информация не укладывается у меня в голове. Как-то подобный образ бывшей жертвы совершенно не сочетается с Джулией. Она определенно полностью лишена такой черты характера, как сочувствие. Но по мере того, как я обдумаю все прочитанное, сопоставляя это с поведением Джулии, различные кусочки пазла начинают вставать на свои места. Ее идеальные зубы, идеальный цвет лица, идеальное все. Ее надежда, что я не помню ее со времен школы…

Несмотря на все то, что она сделала, я начинаю даже немного сочувствовать ей. В конце концов, мы не так уж сильно отличаемся друг от друга. У меня тоже в детстве были довольно тяжелые времена. И хотя я дала себе обещание как можно реже возвращаться воспоминаниями в те годы, меня совсем не удивляет, что Джулия пытается реконструировать свое прошлое, а точнее говоря, она хочет воссоздать его по-новому.