Вся проза в одном томе - [152]

Тут из-за забора выглянула робкая фигурка Володи Орликова.

— Простите! — произнёс он едва слышным дрожащим голоском. — Я заблудился. А концерт ещё идёт?

Как этот идиот умудрился не найти дом прямо на выходе из метро?

— А ну вали отсюда!!! — заревел на него Пан, срывая всю свою злобу.

Орликова и след простыл. Из кухни вышли Кирилл и Изольда.

— Ну что, друзья, — встал со своего места Феликс Маркович, — помочь вам загрузить стулья в машину?

И они вчетвером начали грузить обратно стулья, которые им так и не пригодились. Никто из них не произнёс ни слова. Когда погрузка была закончена, Кирилл молча ушёл к себе домой. Изольда и Нежин сели рядом с водительским креслом. Пан развязал старика. Тот поливал его трёхэтажным матом и грозил заявить в милицию. Но Пану было уже всё равно. Так и не сказав ни слова, он сел за руль и поехал. Планировалось подвезти Феликса Марковича до дома, после чего направиться в шарагу и вернуть на место стулья.

Отъехав метров пятьдесят от мастерской, Пан остановился на светофоре возле метро. Справа играл тот самый маленький скрипач. Именно здесь всё и началось. Как обычно, мальчуган собирал деньги в футляр. А вокруг него стояла толпа. Только сейчас это особенно задело Пана: пустой зал на «Новых мейстерзингерах» — но целая толпа рядом с бездарным и неумелым попрошайкой! Этого он просто не мог вместить в себя. Это было выше его разумения.

Тут Феликс Маркович, сидевший с краю, схватился за сердце. Лицо его исказилось от нестерпимой боли. У него был очередной приступ. Пантелей поспешил залезть к нему во внутренний карман, чтобы достать таблетки. Изольда сидела между ними, стараясь прижать своё студенистое тело плотнее к сиденью, чтобы не мешать Пану. Светофор переключился на зелёный, и сзади сигналили машины, которым Дёминская «Газель» не давала проехать. Пан включил аварийку. Водители с трудом объезжали его, матерясь при этом на чём свет стоит.

Нежин проглотил таблетку, и ему стало легче. Пан уже собирался ехать дальше. Но тут Феликс Маркович жестом попросил его подождать. Нежин отдышался и неожиданно вышел из машины.

— Феликс Маркович! Вы куда? — спросила Изольда.

— Езжайте! — ответил он. — Не ждите меня.

Но Пан продолжал стоять, в недоумении глядя на Нежина. Пан было подумал, что тот решил прогуляться и выпить в одиночестве. Но Феликс Маркович подошёл к мальчику, протиснувшись сквозь окружавшую его толпу. Педагог выхватил у ребёнка скрипку и начал играть на ней сам.

— Чё это он? — удивилась Изольда.

И попрошайка, и толпа вокруг него в первые секунды растерялись и не знали, как на это реагировать. Но скрипка в руках Нежина звучала совсем иначе — буквально пела человеческим голосом, хотя играл он ту же «Элизу» Бетховена. Феликс Маркович играл настолько чисто и красиво, что каждой ноткой дёргал за сердце всех собравшихся. Сборище зевак начало заметно расти.

Но Феликс Маркович вовсе не собирался удивлять всех своим исполнением. Он преследовал иную цель. Он прервал музыку на полуслове и обратился к мальчику:

— А ты сам-то знаешь, что ты играл сейчас?

Мальчик немного подумал, приложив пальчик к губам.

— Бетхове́на! — ответил он. Именно так — с ударением на «е».

— Правильно! Умница! Бетхове́на! — Нежин потрепал парня по голове. — Только вот Бетхове́на надо играть бетхове́нно! Скажи: тебе когда-нибудь нравились девочки?

Мальчик покраснел от смущения и опустил глаза.

— Ну наверняка же нравились! Ты ведь уже такой большой! — ответил за него Нежин. — Ну так вот: эту пьесу Бетхове́н посвятил красивой маленькой девочке.

Нежин вернул скрипку в руки мальчика.

— Вот попробуй теперь сыграть её снова. Но помни: от твоей скрипочки тянется много-много невидимых ниточек, тоненьких-тоненьких. Видишь этих дядь и тёть, которые стоят и смотрят на нас? Эти ниточки тянутся прямо к их сердцам. И каждой своей ноткой, каждым движением смычка ты дёргаешь за эти ниточки.

— Он спятил! — сказала Пану Изольда.

Мальчик снова начал играть. Феликс Маркович слегка поддерживал его правую руку, помогая правильно вести смычок. «Элиза» зазвучала у попрошайки заметно лучше, чем было до этого. Толпа слушателей уже доходила почти до Дёминской «Газели» с одной стороны и до метро с другой. Магия Нежинской работы привлекала публику ещё больше, чем игра мальчика. Исполнение той же самой пьесы улучшалось прямо на глазах. И каждый мог заметить это, даже ничего не смысля в музыке.

— Дай-ка я подстрою твою скрипочку, — сказал Феликс Маркович и снова позаимствовал у ребёнка инструмент.

Тут раздались оглушительные овации. Водители даже перестали обгонять «Газель» и материться, удивлённо глядя на аплодирующую толпу. Вся улица замерла в восхищении. Нежин будто не замечал этого. Он настроил скрипку и вернул её мальчику.

— У тебя очень хорошие ушки. Но ещё не очень чистые интонации. Помни про ниточки! И про девочку Элизу! Слушай каждую нотку и заботься о ней! Кто-нибудь заботится о тебе?

— Сестра, — едва слышно пробормотал мальчик.

— Но ведь твоя сестра не хочет, чтобы ты был грязнулей? Она хочет, чтобы ты был чистенький и опрятный?

Ребёнок утвердительно кивнул.

— Вот и ты научись заботиться о каждой нотке, чтобы она была чистенькой и опрятной. Потому что за каждую нотку ты несёшь ответственность. Ты ведь будущий мужчина! Ты уже зарабатываешь! Тебе пора знать, что такое ответственность!