Вся правда о либералах. Как я стал русским патриотом - [81]

Но конфликт с Западом даже в столь острой фазе — это временные, даже если и долгосрочные по нашим меркам обстоятельства, которые не раз еще изменятся к лучшему или худшему, и особо нервничать по этому поводу, может быть, и не стоит.

А вот вопрос о праве государства вершить расправу над предателями таким именно образом, как это было сделано в случае со Скрипалем, — проблема куда более фундаментальная.

Попытавшись понять, как обстоят дела именно с этим правом, мы, возможно, получим еще один ответ на вопрос о российском следе в этом покушении.

Нет сомнений, что за такое тягчайшее с точки зрения государства преступление, как измена, должно следовать соразмерное нанесенному ущербу наказание.

Ведь преступник подрывает основы государственной безопасности, чем делает жизнь каждого из граждан более уязвимой для наших конкурентов, не оставляющих попыток потеснить Россию на геополитической карте: ослабить ее обороноспособность, внести сумятицу в общественную жизнь, расшатать институции.

Для прямого возмездия есть Уголовный кодекс, который и содержит в себе перечень тех мер, которые следует использовать в отношении преступившего закон.

Но существует еще и скрытая борьба, в которой принимают участие спецслужбы, потаенные от взгляда обывателя. Эта деятельность не афишируется не только в силу того, что речь идет о секретной информации, но еще и потому, что часто при проведении тех или иных операций применяются средства, законом не одобряемые или запрещенные.

Скажем, если почитать исследования об истории разведок различных западных стран, да и Советского Союза, то там обнаружится огромное количество уколов зонтиком, то есть убийств при помощи ядов, подстроенных автомобильных аварий, повешений, утоплений, подрывов, поджогов, полетов из окон с большой высоты, списывания в утиль отдельных людей, смещений правительств, государственных переворотов и прочих малопривлекательных вещей.

Для спецслужб это обычная практика.

И с этой точки зрения убийство предателя — пусть даже и на чужой территории — является для всех разведок абсолютной нормой, не выходящей за рамки вполне рациональной идеи о неотвратимости наказания того, кто либо даже просто попытался нанести вред безопасности государства, а следовательно, и его граждан, или сумел это сделать.

Но к отравлению Скрипаля этот подход неприменим, поскольку, во-первых, он был осужден и отбыл часть срока, во-вторых, его измену обнулил обмен, поскольку все имевшиеся у него сведения о военной разведке потеряли всякое значение (в противном случае не обменяли бы).

Передав его Британии, Россия просто показала, что ей такой человек уже не нужен ни в каком качестве, в том числе и как навсегда забытый и полностью обезвреженный изменник.

Согласитесь, что было бы крайне странно преследовать пожилого британца, доживающего свой век, который в какой-то прошлой жизни был российским гражданином, совершившим уже прожитое и окончательно дезинфицированное предательство. Да еще и с отягчающими обстоятельствами, поскольку яд затронул и близкого несчастному старику человека.

Это была бы и впрямь больная садистская расправа, месть, не имеющая ни рациональной основы, ни морального основания, — чистая психиатрия.

Я понимаю, когда речь идет о нацистских преступниках, совершивших преступления против человечности, сумевших найти укрытие в каких-то маленьких странах. Их злодеяния не имеют сроков давности, и действия израильской разведки, похищавшей таких людей, чтобы осудить их в Израиле, кажутся оправданными (хотя в некоторых случаях и вызывают вопросы).

Но месть жалкому изменнику — это несоразмерное преступлению деяние, в котором отсутствует идея наказания, а есть лишь эмоции — злоба, досада, обида, ну, может, еще и сладострастная ухмылка убийцы, затягивающего веревку на шее жертвы со словами: «Чтобы другим неповадно было».

Вот этот некоторыми прочитываемый мотив профилактики крайне слаб и шаток, ибо показательная расправа над сильным, ловким, продолжающим наносить удары врагом и предателем еще способна убедить, что не стоит дергать льва за усы, но линчевание бесцветной, дряблой сущности может лишь выставить палача абсолютным извергом и душегубом.

Не знаю, насколько я был непротиворечив в своих рассуждениях, но мне кажется, что высшая государственная власть в России лишена таких психиатрических склонностей.

Она вполне вменяема. Да, ей вполне хватит воли и желания расправиться с преступником, но вести погоню за человеком, уже почти превратившимся в призрак, — это нерационально, безнравственно, мелочно.

Это никак не соответствует набранной Россией мощи, абсолютно не соответствует той позиции, которую Россия заняла после президентского послания. Страны, имеющей такие средства обороны, которые способны похоронить мир, в котором нет России.

Вот и сравните величины, о которых речь идет в послании Путина и послании, приписываемом ему, — отравлении человека, который уже почти не отбрасывал тени.

Враждебен ли европейскому сознанию культурный код России

Украинский писатель Юрий Андрухович в интервью журналу «Країна», отвечая на очень популярный на Украине вопрос, когда же Россия наконец развалится, высказал довольно оригинальное мнение, что страна-агрессор жива лишь благодаря той защитной оболочке, которую создали для нее переоцененные деятели русской культуры.