Встречные огни - [9]
М а р и н а. Я тебе нравлюсь, Ванечка?
П е т р и к. Неприлично.
Г р и г о р и й. Главное, из дома не убегать и очень нравиться жениху — Гришину-Алмазову.
М а р и н а. Понимаю.
И в а н. Григорий Иванович, нельзя ли ей полегче задание? Я люблю ее…
Г р и г о р и й. Это ей по дороге скажешь. Проводи девушку.
И в а н (вздохнув). Пойдем, Марина!
М а р и н а. Я все сделаю. Клянусь!
И в а н. Может быть, все-таки можно полегче?
Г р и г о р и й. Идите.
Иван и Марина уходят.
Р е м е н н и к. Если б моей Соне поручили такое, я бы тоже нервничал.
П е т р и к. Зачем ее отпустили?
Г р и г о р и й. Если подослана, пусть думают, что мы ей поверили. Никуда она не денется, а пригодиться может.
Р е м е н н и к. Моя Соня говорит: скушать курицу ты всегда успеешь, главное, чтоб она у тебя была.
П е т р и к. Буржуйскую курицу жалеть нечего — к стенке и в расход. Эх, мне бы саблю, коня — и в атаку!
Г р и г о р и й. Не горячись, Петрик. Мы еще навоюемся! Но мечта у меня другая. С землей я, понимаешь, с детства дружен. Слышишь, она зовет, дышит, волнуется… (Поет вместе с хором.)
Перемена света. В одном из уголков городского парка, неподалеку от старинной крепости, стоят Ф р а н с у а, Р о ж е и Д е л я м а р. Франсуа запевает шуточную песенку, остальные подтягивают.
Ф р а н с у а.
В с е.
Ф р а н с у а.
В с е.
Ф р а н с у а.
В с е.
Входит Ж а н н а.
Ж а н н а. Мои земляки увлекаются одесситками? Я ревную.
Д е л я м а р. Напрасно! Такой женщине, как вы, мы никогда не станем изменять!
Ф р а н с у а. Конспирация! Здесь крутился наш лейтенант, уши развесил.
Ж а н н а. Что в порту?
Ф р а н с у а. Транспорт еще на рейде. Разгрузку снова отложили.
Ж а н н а. Что-нибудь подозревают?
Д е л я м а р. Нет! Нашего фейерверка никто не ожидает.
Ж а н н а. А взрывники — люди надежные?
Д е л я м а р. Об этом спросите у него! (Указывает на Франсуа.) Имена он скрывает даже от меня.
Ф р а н с у а (Делямару). Еще раз тебе говорю: все сделаю я сам.
Р о ж е. Куда ты, Франсуа, туда и я.
Д е л я м а р (Жанне). Приказывайте! Клянусь памятью погибших коммунаров, я с честью оправдаю…
Ж а н н а. Зачем так торжественно? Дело не в отдельных смельчаках. Нужно поднять всю эскадру. Потопив оружие, моряки поверят в свои силы.
Ф р а н с у а. Все это не так просто. Никто из наших крокодилов в политику лезть не желает. У молодых в голове только вино и девчонки, а кто постарше — бережет свою шкуру ради семьи. Фотографии этой королевы экрана Веры Холодной имеют больший успех, чем наши листовки.
Д е л я м а р. Выдумываешь!
Ф р а н с у а. Вот как! А чем у тебя набиты карманы? (Бросается к Делямару и после небольшой потасовки вынимает из его кармана и швыряет в воздух пачку фотоснимков.) Кто продавал их по гривеннику штука?
Д е л я м а р (собирая карточки). Я ведь не ради идеи! Просто солдатский заработок.
Входят Г р и г о р и й, И в а н и П е т р и к.
Г р и г о р и й. Привет, камрад!
Ж а н н а. О, добрый день! Долго нас искали?
П е т р и к. Настоящий одессит никогда не заблудится!
Г р и г о р и й (узнав Франсуа). О, мы, кажется, знакомы?
Ф р а н с у а (пожимает руку Григорию). Бонжур, камрад!
Г р и г о р и й (указывает на Ивана). А его узнаешь? Это Иван.
Ф р а н с у а. И-ван! Ру-ки вверх! (Шутя набрасывает Ивану на голову свою куртку). К стен-ке! Вив ля революсьон!
И в а н (освобождаясь). Ну, ну! Давай без намеков!
Г р и г о р и й (Жанне). Ревком ознакомился с планом операции. Отход минеров мы обеспечим. Надо договориться о деталях.
Ж а н н а. Но как пробраться в порт? Туда теперь и птица не залетит!
Путевые заметки украинского писателя Григория Плоткина раскрывают перед читателями неприглядную правду о так называемом «рае для евреев на земле». Автор показывает, в каких тяжелых условиях живут обманутые сионистскими лидерами сотни тысяч еврейских переселенцев, как по воле американского империализма израильская земля превращается в военный плацдарм для новых агрессивных авантюр.