Встречные огни - [10]
Г р и г о р и й. А вот как. Завтра в порту концерт для французских моряков. Единственная возможность — пройти вместе с артистами. Конечно, для Ленского комплекция у меня несколько тяжеловата. Придется согласиться на роль поскромней. Зато Иван — типичный принц из «Лебединого озера».
Ж а н н а. Отлично!
Г р и г о р и й. Что это у тебя?
И в а н. Знаменитость.
Г р и г о р и й (взглянув). Вера Холодная! (Петрику.) А у тебя?
П е т р и к. Она же.
Г р и г о р и й (кивнув в сторону разбросанных карточек). И там Холодная. У вас тут, видать, прошел холодный дождь!
Ж а н н а. Вера Холодная — всеобщий кумир. Массовое помешательство!
Входит запыхавшийся Р е м е н н и к.
Р е м е н н и к. Наконец-то… За вами угнаться — надо иметь запасные ноги! Я только что из театра.
Г р и г о р и й. Что случилось?
Р е м е н н и к. Ничего особенного. Власти запретили концерт.
Ж а н н а. Почему?
Р е м е н н и к. Вы спрашиваете меня?! Я пока что не Гришин и даже не Алмазов! Я только Ременник!
Г р и г о р и й. Узнать о нашем плане они не могли.
Ж а н н а. Странно.
Г р и г о р и й (вертя в руках фотографию). Вера Холодная! Вот кто должен выступить в концерте. Ей отказа не будет!
Ж а н н а (горячо). Да! Ее нужно уговорить! Любой ценой!
Ф р а н с у а. Лейтенант.
Все уходят, кроме Жанны и Франсуа. Появляется л е й т е н а н т. Подозрительно оглядывает их.
(Разыгрывая из себя гуляку.) Ах, мадемуазель, ваши глаза… Такие глаза теперь очень модны в Париже!
Лейтенант проходит.
Ж а н н а (срывает цветок). Возьми, русская ромашка.
Ф р а н с у а. Жанна! (Прячет лицо в ее ладонях.)
Ж а н н а. Что с тобой? Почему ты сегодня такой…
Ф р а н с у а. Я хочу домой. Хочу, чтобы у меня был дом, семья, дети.
Ж а н н а. И я хочу того же, Франсуа.
Ф р а н с у а. Я боюсь, Жанна.
Ж а н н а (после паузы). Тебя могут освободить…
Ф р а н с у а. Я не трус, ты знаешь. Я боюсь за тебя. Кругом столько врагов.
Ж а н н а. И друзей.
Ф р а н с у а (держит цветок). Ромашка! У нее такие же ресницы, как у тебя… Только белые. (Целует Жанну.)
Жанна и Франсуа поют.
Ф р а н с у а.
Ж а н н а.
В м е с т е.
Снова проходит мимо них л е й т е н а н т. Взявшись за руки, Жанна и Франсуа убегают от него. Радостные и веселые идут они по авансцене. Это их последняя счастливая встреча. Такими они и должны запомниться зрителям.
Гостиная в квартире Веры Холодной. У рояля, освещенная тревожным пламенем свечи, В е р а.
В е р а (поет).
Вера опускает голову, плачет. Стоявший в темноте Р е м е н н и к включает свет. Рядом с ним Ж а н н а. В ее руках — коробка с платьем.
Р е м е н н и к. Что я вижу? Вера Холодная — королева экрана — плачет. Вы мне очень напоминаете мою Соню — она считает, что хорошие слезы — это лучше, чем плохой смех.
В е р а. Простите… Вы принесли костюм?
Р е м е н н и к. Лучшее из того, что я когда-нибудь шил. Все говорят — что ты так стараешься для Веры Холодной? Что я им отвечу? Что я вас люблю? Я этого не скрываю даже от Сони.
Ж а н н а. Яков Семенович, скоро комендантский час.
Р е м е н н и к. Да, да. Примерьте, пожалуйста. Если что не так, наша портниха исправит. Француженка.
Ж а н н а. К вашим услугам, мадемуазель.
Входит с л у г а.
С л у г а. Его превосходительство консул французской республики мсье Жюль Энно.
В е р а (удивленно). Просите!
Ж а н н а. Мы очень торопимся.
В е р а. Подождите, пожалуйста, в приемной.
Ременник и Жанна уходят в одну из комнат.
Боже, мне надо привести себя в порядок. (Уходит в другую комнату.)
Входит м с ь е Э н н о.
М с ь е Э н н о (оглядывается). Гм… Неплохое гнездышко из шести комнат с удобствами! Если птичка окажется благоразумной, можно будет провести здесь немало сладких минут!
В е р а (возвращается). Мсье консул? Чему я обязана такой честью?
М с ь е Э н н о. Я счастлив приветствовать вас.
В е р а. Ваш приход меня взволновал.
М с ь е Э н н о. Волновать дам — для меня наивысшее удовольствие… (Становится перед Верой на колени.)
В е р а. Что вы, господин консул?
М с ь е Э н н о. О боже! Почему-то все, даже собственная жена, трактуют меня только как консула и не желают трактовать как мужчину.
В е р а. Я вам сочувствую.
М с ь е Э н н о. Сочувствовать надо со всеми вытекающими последствиями. Ву компрене, ма шер?
Путевые заметки украинского писателя Григория Плоткина раскрывают перед читателями неприглядную правду о так называемом «рае для евреев на земле». Автор показывает, в каких тяжелых условиях живут обманутые сионистскими лидерами сотни тысяч еврейских переселенцев, как по воле американского империализма израильская земля превращается в военный плацдарм для новых агрессивных авантюр.