Встречные огни - [11]
В е р а. Но мое сердце принадлежит искусству.
М с ь е Э н н о. А все остальное Гришину-Алмазову?
В е р а. У нас с ним нет ничего общего!
М с ь е Э н н о. Значит, должно быть.
В е р а. Что вы говорите?
М с ь е Э н н о. Толкать вас в его объятия для меня как для мужчины — просто невыносимо, но как для консула… трагическая необходимость.
В е р а. Нет, нет!
М с ь е Э н н о. Вашему генералу, в случае катастрофы… Вы меня понимаете? Поручено переправить за границу ценности Одесского банка. Вы должны узнать, куда именно и где они сейчас…
В е р а. Я артистка, а не шпионка!
М с ь е Э н н о. К чему такие слова? Речь идет о небольшой услуге для страны, которая может стать для вас второй родиной.
В е р а. Моя родина — Россия. Другая мне не нужна!
М с ь е Э н н о. Чепуха! России вы не нужны! Разве могут понять здесь ваш талант, вашу душу? А там… под сенью Эйфелевой башни вы найдете все, что необходимо королеве экрана!
В е р а (подойдя к двери). Разрешите вам напомнить: выход из моей квартиры здесь!
М с ь е Э н н о. Минуточку! Поймите, Гришин-Алмазов подозрительно заигрывает с американским полковником Снейком и британским уполномоченным Смитом. Боюсь, что ценности банка он передаст им!
В е р а (нетерпеливо). Уходите!
М с ь е Э н н о. Я помогу вам уехать в Париж. Вас там ждет слава, успех!
В е р а (гневно). Оставьте меня!
М с ь е Э н н о. Нет!
В е р а (прислушиваясь). Сюда кто-то идет.
М с ь е Э н н о. Пусть даже сам черт!
Входит с л у г а.
С л у г а. Супруга французского консула, мадам Энно.
М с ь е Э н н о. О, это хуже черта!
В е р а. Пройдите сюда! (Прячет его в одной из комнат.)
Вбегает разъяренная м а д а м Э н н о.
М а д а м Э н н о. Где он?
В е р а. Мадам Энно!
М а д а м Э н н о. Самое унизительное для женщины быть обманутой.
В е р а. Но я вовсе не посягаю на вашего мужа.
М а д а м Э н н о. При чем здесь этот старый осел? Где Андре?
В е р а. Андре?
М а д а м Э н н о. Я получила записку. (Читает.) «Сообчаю, сегодня вечером у Веры Холодной будет ваш малахольный генеральчик на фамилиё Гришин-Алмазов. Если вам это не щекотит нервную систему — можете радоваться, и ша!» Где Андре? (Направляется к двери, за которой мсье Энно.)
В е р а. Устраивать обыск я не позволю.
М а д а м Э н н о. Верните мне его. Умоляю вас!
В е р а. Что вы, мадам Энно!
М а д а м Э н н о. Берегитесь! Я жена консула, но дипломатии не потерплю. Одесситы еще не забыли, как я когда-то пела… (Поет.)
Входит с л у г а.
С л у г а. Господин Мартынов с племянницей!
М а д а м Э н н о. Господи, если они увидят меня в таком состоянии… Пойдут разговоры… Понимаете, я не в форме.
В е р а (указывает). Прошу сюда!.. Нет, сюда…
Мадам Энно поспешно проходит в указанном направлении. Входят М а р т ы н о в и М а р и н а. Одетая в платье по последней моде, украшенная роскошной прической, Марина уже не напоминает, как когда-то, скромную гимназистку. Теперь это великосветская «львица».
М а р т ы н о в. Бонжур, мадемуазель. Мы пришли, то есть явились, или точнее…
В е р а. Чему обязана вашим визитом?
М а р т ы н о в (читает записку). «Сообчаю: ваш неополитанский жених с голубыми ушами на фамилиё Гришин-Алмазов сегодня вечером будет у Веры Холодной. Если вам это не щекотит нервную систему — можете радоваться, и ша!»
В е р а. Знакомый почерк…
М а р т ы н о в. Успокойся, дитя мое… Его здесь нет.
Входит Ж а н н а.
Ж а н н а. Разрешите…
В е р а (Мартынову и Марине). Извините, у меня примерка костюма.
М а р т ы н о в. Пойдем, дитя мое…
М а р и н а. Нет, я подожду здесь. (Закуривает, идет к одной из комнат.)
В е р а. Туда нельзя… Прошу сюда… Нет, сюда. Я сама уже не знаю куда…
Мартынов и Марина уходят в свободную комнату.
Сегодня мой дом напоминает Ноев ковчег.
Ж а н н а (показывает платье). Последняя парижская мода.
В е р а (не глядя). Можете идти! Это платье мне не понадобится. Концерт для французских моряков запрещен.
Ж а н н а. Жаль! Они безусловно оценили бы вас… и ваш наряд.
В е р а. Увы!
Ж а н н а. А ведь вы могли бы добиться разрешения, и, к всеобщему удовольствию, концерт состоялся бы. Моряки были бы рады увидеть такую артистку и услышать из ее уст правду о России, о революции.
В е р а. О революции?
Ж а н н а (горячо). Ваша революция открывает путь к большой мечте, к счастью.
В е р а. Гм… Только что меня уговаривали уехать в Париж, подальше от этой революции.
Ж а н н а. А я покинула Париж, чтобы быть здесь, поближе к ее огню!
В е р а. Кто вы?
Ж а н н а (после паузы). Портниха.
В е р а. Понимаю.
Ж а н н а. Французские моряки знают и любят вас. Каждое ваше слово оставит след в их сердцах. Вы нам очень поможете.
В е р а. Хорошо, я попробую добиться разрешения.
Путевые заметки украинского писателя Григория Плоткина раскрывают перед читателями неприглядную правду о так называемом «рае для евреев на земле». Автор показывает, в каких тяжелых условиях живут обманутые сионистскими лидерами сотни тысяч еврейских переселенцев, как по воле американского империализма израильская земля превращается в военный плацдарм для новых агрессивных авантюр.