Встречные огни - [29]

Шрифт
Интервал

М а д а м  П ы н т я. Мсье Станислав, художественный руководитель парикмахерской «Черный парус», мастер обоего пола. Он получил приглашение, но очень волнуется: ходят слухи, будто этот ужасный «товарищ Андрей» готовит налет на ресторан. Не пошли бы вы с нами? Ваше присутствие — гарантия безопасности!

Г о ф м а й е р. «Товарищ Андрей» будет в ресторане? Чудесно!

П ы н т я (жене). Мы его там и схватим! Я усилил охрану.

М а д а м  П ы н т я. С твоими вояками еще опасней, чем без них!

Г о ф м а й е р (мадам Пынте). Не волнуйтесь! Я приму меры.

М а д а м  П ы н т я (экзальтированно). Спасибо! Вы верный человек!


Волнуясь, она переходит на песню. Пынтя и Гофмайер следуют ее примеру.


М а д а м  П ы н т я.

Не доверяя никому,
Мы постоянно смотрим в оба
И верность ценим потому,
Что сами вам верны до гроба!

П ы н т я.

О да, с женою мы едины,
Свои сомнения глуша,
Хоть, извините, мы румыны,
У нас арийская душа!

Г о ф м а й е р.

Ну что ж, не ради пышной фразы
Хочу напомнить я опять,
Что фюрер возле высшей расы
Вам разрешил существовать!
Измена всюду бьет каскадом,
Нельзя сомкнуть спокойно век!

М а д а м  П ы н т я, П ы н т я, Г о ф м а й е р (поют вместе).

Как хорошо, когда есть рядом
            Верный человек,
            Верный человек!
Союзников испытывай
И верных отбирай,
По пальцам их подсчитывай:
            Айн, цвай, драй,
            Айн, цвай, драй!

М а д а м  П ы н т я.

От имени румынских дам
Заметить я должна без лести:
Мы рады подчиняться вам
И всей душой мы с вами вместе!

П ы н т я.

Во мне всегда найдете друга
Вернейшего из всех друзей,
Я верен вам, как мне супруга,
И даже больше, чем я ей.

Г о ф м а й е р.

Я тронут вашими словами,
Но помнить вы должны всегда,
Что есть дистанция меж нами,
Не зарывайтесь, господа!
Могу представить вас к наградам
И растоптать могу навек.

М а д а м  П ы н т я, П ы н т я, Г о ф м а й е р (поют вместе).

Как хорошо, когда есть рядом
            Верный человек,
            Верный человек!
Ко всем чертям уныние,
Нам фюрер создал рай!
Немецкая Румыния,
            Айн, цвай, драй,
            Айн, цвай, драй!

После танца Пынтя и его жена уходят. Возвращается  Г р о т.


Г р о т. К вам артистка… от господина Лещенко.

Г о ф м а й е р. Очень кстати! Пропустите!


Грот удаляется. Входит  М а р и я.


М а р и я (поклонившись). Петр Константинович Лещенко просил напомнить: сегодня — открытие ресторана. Без вас он не мыслит…

Г о ф м а й е р. Благодарю за внимание, но дела, дела…

М а р и я. А если и я осмелюсь вас попросить?

Г о ф м а й е р. Мне придется подумать и… капитулировать.


Входит  Г р о т.


Г р о т. Рейхсминистр Гиммлер вызывает вас к прямому проводу.

Г о ф м а й е р. Иду! (Марии.) Надеюсь, обер-лейтенант Грот не даст вам скучать! (Уходит.)

М а р и я (осмотрев комнату, замечает Фимочку). Забавный мальчик! (Гроту.) Можно с ним поговорить? (Фимочке.) Где ты учился музыке? У Столярского?


Мальчик молчит.


Я знала одного морского пехотинца, он всегда говорил сыну: «Фимочка, что бы ни случилось, шесть часов в день скрипочка должна быть у тебя в руках!»


Мальчик молчит.


Его фамилия — Гильман… Гильман! (Гроту.) Этот мальчишка здесь торчит с утра до вечера, все видит… знает, где карты, планы, сейф.

Г р о т. Господина Гофмайера это не беспокоит: этот «музыкальный ящик» скоро будет отправлен в Освенцим.

М а р и я. Если б он рассказал обо всем партизанам, многие большевики остались бы в живых!


Мальчик продолжает молчать.


А ну, малыш, сыграй мне «Аве, Мария!». Я очень люблю эту вещь. (Напевает.)


Мальчик на скрипке подхватывает мелодию. Мария проникновенно поет, продолжая наблюдать за маленьким скрипачом.


Аве, Мария, пречистая дева!
Слушай меня терпеливо, без гнева!
Буду взывать от зари до зари я:
Аве, Мария! Аве, Мария!
        Трепетной просьбой покой твой нарушу,
        Верю, ты сможешь понять мою душу
        И отнесешься ко мне дружелюбно:
        Видишь ты все, что другим недоступно…
Тайна укрыта завесою плотной,
Но позабудь все свои опасенья
И подари мне свой взгляд мимолетный,
Он принесет обреченным спасенье!
        Многое сразу откроется людям,
        И никогда мы тебя не забудем!
        Пусть не страшит тебя злая стихия,
        Аве, Мария! Аве, Мария!

Мальчик смычком указывает на одну из клеток в паркете, где спрятан сейф. Входят возбужденные  Г о ф м а й е р  и  Э в е л и н а.


Э в е л и н а (Гофмайеру). О, у вас дама!

М а р и я. У нас был импровизированный концерт. Способный мальчишка, но…

Г о ф м а й е р. Рад, что вы не скучали. (Провожая ее.) Кстати, вы — Мария? Да? Почему стали Жанной?

М а р и я. Актерский псевдоним.

Г о ф м а й е р. Жанна? (Щелкает пальцами.) Жанна! Я недавно читал про Жанну… (Пауза.) У Мопассана.

М а р и я. До свиданья! (Уходит.)

Г о ф м а й е р. У этого Лещенко неплохой вкус!

Э в е л и н а. Что он в ней нашел?

Г о ф м а й е р. Говорит, что она олицетворяет для него родину.

Э в е л и н а. О, я это понимаю. Я прожила в России десять лет, презирая, ненавидя всех, кто меня окружал. Как я ждала того дня, когда смогу громко сказать: я немка — и принадлежать только немецкому мужчине.

Г о ф м а й е р. За те деньги, которые ты получаешь от Гиммлера, можно принадлежать даже черту.


Еще от автора Григорий Давыдович Плоткин
Поездка в Израиль. Путевые заметки

Путевые заметки украинского писателя Григория Плоткина раскрывают перед читателями неприглядную правду о так называемом «рае для евреев на земле». Автор показывает, в каких тяжелых условиях живут обманутые сионистскими лидерами сотни тысяч еврейских переселенцев, как по воле американского империализма израильская земля превращается в военный плацдарм для новых агрессивных авантюр.