Встречные огни - [26]

Шрифт
Интервал


Ощутив иронию, Елена подымается и поспешно уходит. Биндюжники поют ей вслед.


Н-но! Н-но! Н-но! Вьё! Поехали, красавица!
Что бы ни случилось — ерунда!
Ежели биндюжник вам не нравится,
Кто же вам понравится тогда?!

Х о р  о д е с с и т о в.

Транснистрия? Транснистрия
Зачем? Какого беса?
Ведь все равно Одессой
Останется Одесса!

З а н а в е с.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Картина первая

Одесские катакомбы. А н д р е й, Л у к о в е ц  и  С е р г е й  поют.


С е р г е й.

Я узнаю мой город с кварталами разбитыми,
Несломленный, как прежде, для нас он лучший в мире!
Себя мы все отныне считаем одесситами —
И тот, кто здесь родился, и парень из Сибири!

Л у к о в е ц.

Видишь, содрогаются каменные плиты,
Над уснувшей улицей туча проплыла…
Это за Одессу дерутся одесситы
Где-то под Моздоком, около Орла!

А н д р е й.

Адольф сыграет в ящик, и дуче перекинется.
Последнего фашиста мы выкурим из танка,
И встанет вновь из пепла Одесса именинницей,
Пересыпь выпьет чарку и спляшет Молдаванка!

С е р г е й, Л у к о в е ц, А н д р е й (поют вместе).

Эти дни горячие будут не забыты,
К нам придет с победою светлая пора,
И сюда на праздник слетятся одесситы
Из Москвы и Минска, с Волги и Днепра.

С е р г е й. Думал, сообщу новость, а вы уже все знаете!

Л у к о в е ц. Связь с Большой землей у нас не плохая. И то, что наше командование уже готовится к наступлению, — для нас не секрет!

А н д р е й. И противник это чувствует. Нервничает. Они разработали план уничтожения Одессы.

С е р г е й. Без этого плана мне приказано не возвращаться.

Л у к о в е ц. Меня и об этом предупредили. Обмозгуем. А ты пока отдохни с дороги.

С е р г е й. Попробую. (Уходит.)

Л у к о в е ц. Все сверхсекретные документы хранятся у Гофмайера в особом сейфе.

А н д р е й. А где этот сейф?

Л у к о в е ц. Этого не знают даже ближайшие его помощники.

А н д р е й. Поручите мне. Я пойду к нему. Парикмахер всюду пробьется!

Л у к о в е ц. Нет, у меня другая задумка! Нам поможет маленький скрипач, Фимочка. Каждый день его приводят из тюрьмы ублажать Гофмайера музыкой.

А н д р е й. Как с ним связаться?

Л у к о в е ц. Это сделает Мария. Она пойдет к Гофмайеру.

А н д р е й. Опасно.

Л у к о в е ц. Если Мария выяснит, где расположен сейф, мы используем открытие ресторана Лещенко…

А н д р е й. Чтоб выманить Гофмайера из его берлоги?

Л у к о в е ц. Самое трудное — задержать его в ресторане столько времени, сколько понадобится для операции.


Входит  З а г р а в а. На плечах он несет свиную тушу, в руках тяжелые корзины с продуктами.


З а г р а в а. На войне харч — первое дело!

А н д р е й. Пищевые сувениры от общественности Привоза. (Указывает на Заграву.) Вот человек, который может открыть сейф даже в Швейцарском банке! (Заграве.) Про Катю разузнал?

З а г р а в а. Да. Ищет связи с партизанами.

А н д р е й. А Геннадий?

З а г р а в а. Больше дома сидит.

Л у к о в е ц. Ты этому Геннадию веришь?

З а г р а в а. Конечно! Воевали вместе. В плен раненый попал.

Л у к о в е ц (Андрею). А ты что скажешь?

А н д р е й (после паузы). Я доверяю Кате.

Л у к о в е ц. А я полагаюсь на тебя. Поговори с ними.

А н д р е й. Мне нельзя. Я для них Стасиком должен остаться.

Л у к о в е ц (Заграве). Приведи их на берег к нашей скале.

З а г р а в а. Есть!

Л у к о в е ц. А затем пойдешь на Судоремонтный.

З а г р а в а. Зачем?

Л у к о в е ц. Я тебе все объясню. Пошли! (Андрею.) Ты поможешь ему устроиться туда слесарем. Андрей. Начинаю догадываться.


Возвращается  С е р г е й.


С е р г е й. Не спится!


Входит  М а р и я. В простом ватнике она совсем не похожа на артистку Жанну. Луковец, Андрей и Заграва, переглянувшись, тихо уходят.


М а р и я (разглядев Сергея). Что-о? А я думала, зачем меня в катакомбы вызвали! Это бывает так редко.

С е р г е й. Что… нелегко быть Жанной?

М а р и я. Да. Но настоящей Жанне было гораздо труднее! Сергей… Здравствуй, Сережка!


Мария и Сергей, счастливые, рассматривают друг друга. И сразу исчезают хмурые своды катакомб и, кажется, сама собой, из сердец вырывается песня.


С е р г е й.

В ту ночь я, ничего не зная,
Ушел раздавленный тревогой и тоской,
Но и в разлуке ты, родная,
Мне снилась именно такой!

М а р и я.

Привыкла я к любым ударам,
Но не могла и не хотела быть иной,
С тобою вместе мы недаром
Росли на улице одной!

В м е с т е.

Гляди веселей, молодежь,
Любая затянется рана.
На улице Жанны Лябурб живешь,
Так будь же всегда как Жанна!

М а р и я.

Развеяны войны ветрами,
Обиды старые исчезнут без следа,
И никакая тень меж нами
Теперь не ляжет никогда!

С е р г е й.

Пережитые нами беды
До боли сердце обожгли своим огнем,
Но мы с тобою в день Победы
По нашей улице пройдем.

В м е с т е.

Не вешай голов, молодежь,
Шагая вперед неустанно.
На улице Жанны Лябурб живешь,
Так будь же такой, как Жанна!

Перемена света. Вдоль берега бежит  З а г р а в а. За ним с пистолетом в руке гонится румынский солдат  Г е о р г е  Р а д у л е с к у.


Г е о р г е. Стой! Стрелять буду. Руки вверх!

З а г р а в а (поднимает руки). Я стою.

Г е о р г е. Подойди ближе!


Заграва бросается к нему. Потасовка. Наконец солдату удается снова навести пистолет на Заграву.


З а г р а в а. Ну, что ты от меня хочешь?

Г е о р г е. Купи пистолет.

З а г р а в а. У меня нет денег.


Еще от автора Григорий Давыдович Плоткин
Поездка в Израиль. Путевые заметки

Путевые заметки украинского писателя Григория Плоткина раскрывают перед читателями неприглядную правду о так называемом «рае для евреев на земле». Автор показывает, в каких тяжелых условиях живут обманутые сионистскими лидерами сотни тысяч еврейских переселенцев, как по воле американского империализма израильская земля превращается в военный плацдарм для новых агрессивных авантюр.