Встречные огни - [25]
П о к у с а й. При советском режиме я томился в психиатрической лечебнице на Слободке-Романовке. Большевики обвинили меня в шизофрении, маниакально-прогрессивном психозе и, если хотите, в паранойе. Новая власть, без унизительного медицинского осмотра, вырвала меня на волю и привлекла к политической деятельности. Виват! Да здравствует королевская монархия как высшее проявление демократии! Если хотите, трижды виват! (Целует мантию Елены, затем с криком «виват!» бросается к королевской свите, целуя каждого. Лишь перед Гротом и Эвелиной смущенно останавливается и вместо «виват» вскрикивает «виноват!».)
П ы н т я. Остановитесь, господин Покусай! Умоляю вас! (Елене.) Ваше величество пришли приветствовать работники транспорта.
П о к у с а й. Виват!
Приближается пестрая толпа о д е с с к и х б и н д ю ж н и к о в.
П е р в ы й б и н д ю ж н и к (это переодетый Андрей). Делегация одесских биндюжников имеет что-то сказать на пару слов.
П о к у с а й. Да здравствует наш местный люмпен-пролетариат! Виват!
П е р в ы й б и н д ю ж н и к (одному из своих коллег). Штымп, потуши эту коптилку и объясни, кто здесь король!
Е л е н а. Что такое?
П е р в ы й б и н д ю ж н и к. Я имею, извините, фамилию Король. Ничего?
П о к у с а й. Я восклицаю: трижды виват!
П е р в ы й б и н д ю ж н и к. Тсс! Интеллигентные биндюжники не перебивают друг друга! Мадамы и мосье! Большевики душили нас техникой: автомобилями, автобусами, полуторками и трехтонками. Но пришла новая власть, и мы снова на коне! То есть на кобыле… (Поет.)
Общий танец биндюжников. Неожиданно п о л и ц а и, во главе с Арбатовым, вводят т р е х а р е с т о в а н н ы х. Один из них — З а г р а в а. Второй — щуплый м а л ь ч и ш к а, прижимающий к груди скрипку. Третий — в оборванном красноармейском обмундировании, прибитый и измученный — окруженец, в котором с трудом можно узнать Г е н н а д и я.
Вступает музыка.
Е л е н а.
А р б а т о в.
Э в е л и н а.
Е л е н а.
Г р о т.
А р б а т о в.
П е р в ы й б и н д ю ж н и к.
Взгляните, граждане, кого сюда пригнали! Эти ужасные государственные преступники едва держатся на ногах. Они совсем охляли с голодухи. Неужели какие-нибудь чудики их боятся? Ха-ха!
Биндюжники демонстративно хохочут.
А новая власть крепка и милостива. Не так ли, ваше величество? Что? Одесса, надеюсь, увидит от вас не кнут, а пряник!
Биндюжники дружно одобряют эти слова.
Г р о т (Елене). С ними надо осторожно! Это Одесса. Советую помиловать.
Е л е н а. Если найдутся добрые души, готовые дать приют этим несчастным, я согласна помиловать их!
П е р в ы й б и н д ю ж н и к (показывая на Заграву).
З а г р а в а.
П е р в ы й б и н д ю ж н и к (Гроту).
Г р о т.
А р б а т о в.
Г р о т.
А р б а т о в.
Э в е л и н а (злобно).
Г р о т.
Э в е л и н а.
А р б а т о в (указывает на Геннадия).
К а т я (выбегает из толпы, присматривается к арестованному).
Г е н н а д и й.
К а т я.
Г е н н а д и й. Катя!
Г р о т. Ты его знаешь? Кто он? Жених твой? Муж?
П е р в ы й б и н д ю ж н и к. Какая разница, кто он! Главное, она хочет бежать с ним в одной упряжке!
Е л е н а (Кате). Спаси его! Спаси!
М а д а м П ы н т я. Милость королевы не имеет границ!
П ы н т я. Королеве слава! Хайль!
И м е н и т ы е г о с т и (Елене).
П е р в ы й б и н д ю ж н и к. Моя покойная кляча… ее тоже, извините, звали Королева… она тоже была очень добрая, но котлеты из нее получились почему-то твердые, как наждак! (Поет.)
Путевые заметки украинского писателя Григория Плоткина раскрывают перед читателями неприглядную правду о так называемом «рае для евреев на земле». Автор показывает, в каких тяжелых условиях живут обманутые сионистскими лидерами сотни тысяч еврейских переселенцев, как по воле американского империализма израильская земля превращается в военный плацдарм для новых агрессивных авантюр.