Встречи за порогами. Унья — красавица уральская - [9]
А многочисленные речки, впадающие в Вишеру… Для того чтобы перебраться через них, нужно почти на каждой строить плот. Сколько же уйдет на это времени, если иногда на десятке километров их встречается по три-четыре! Нет, пробираться в верховья Вишеры в эту пору нельзя. С верховьев можно — на плоту. Но путь этот для одиночки настолько опасен, что решаются на плотах плавать весной только отчаянные сорвиголовы или те, кому выбора нет: плыть или погибать.
Не было другого выхода и у Вани. Кое-как добравшись до берега Вишеры, он решил соорудить плот. Полдня ушло на поиски удобного места. Берег реки местами был скалистый и обрывистый. Строить в таком месте плот нельзя, в других — не было поблизости сухостойных деревьев. Наконец место было выбрано в устье неширокого ручья. Здесь течение тихое, а над самой водой торчат две высокие и толстые сухие ели. Их-то и принялся Ваня рубить. Только на следующий день, разрубив бревна и прочно связав их крепкими черемуховыми вицами, он сел на плот. Сердце учащенно бьется, дрожат руки, ноет нога.
— Но ничего… Теперь все в порядке, — твердит он вслух. — Теперь доберусь… Поесть бы только…
Утки садились временами близко. Занятый работой, Ваня не обращал на них внимания, но теперь голод сказался.
«Подстрелю на реке, а там пристану где-нибудь, поджарю», — решил он и оттолкнулся от берега.
Река сразу же подхватила плот, вынесла его к середине, закрутила вместе с редкими льдинами и понесла вниз. За поворотом начался перекат. Река здесь ниспадала ступенями, и с плота ясно было видно их. После первой же ступени, когда плот, казалось, проваливался на самое дно, все бревна стали мокрыми. Ваня едва успел схватить мешок, как по бревнам снова прокатилась волна, а в следующее мгновение на переднем конце плота оказалась тяжелая льдина.
Холодный пот выступил на лбу. «Еще ступень — и льдина сгрудит меня с плота!» Но этого не случилось. Плот вдруг плавно закачался, и льдина медленно поползла с него. Только сейчас Ваня заметил, что он миновал порог. «Пронесло», — вздохнул он. Впереди было плесо.
Вечером решил сделать привал возле невысокого, выступающего в воду мыска, поросшего высокими березами и мелким ельником.
«Рябчики тут должны быть», — решил он, подгоняя плот к берегу. Привязал его черемуховой вицей к корню вывороченной ели, перебрался на берег, заковылял к лесу. Облюбовал высокую развесистую ель, сел подле нее на вытаявшую из-под снега колодину и вынул манок.
Рябчик долго не откликался. Ваня хотел было пройти в глубь леса, как вдруг между стволами деревьев мелькнула серая тень. Птица бежала на зов по снегу. Временами она останавливалась, оглядываясь по сторонам, поворачивая при этом красивую, с маленьким хохолком, головку. Затем, пригнувшись, бежала снова. Ване было жалко стрелять в рябчика, но стрелять надо: он не ел уже вторые сутки. После выстрела сбоку от охотника хлопнул крыльями второй рябчик. Птица тоже бежала на зов, но выстрел спугнул ее. Ваня подобрал убитого рябчика и снова поднес к губам манок. Вскоре подлетел второй рябчик и тоже стал его добычей. Выпотрошив дичь, Ваня развел костер, потом обмазал тушки глиной и сунул их в золу.
Нежное мясо рябчиков и без соли оказалось очень вкусным. Ваня съел все без остатка. Потом отгрудил угли в сторону, настелил на пепел пихтовые лапы и лег.
12
Крошатся и без того мелкие льдины на бешено ревущих порогах. Вода клокочет, ударяясь о серые громадные камни.
«Только бы проплыть, — думает Ваня, — а там до Велса близко и порогов опасных больше нет...» Он готовится к новому испытанию. Ружье и котомку крепко привязал к плоту. Привязался сам, но, подумав, отвязал кушак. Плот могло разбить на камнях. Вооружившись длинной жердью, он ждал. Плот несло все быстрей и быстрей. Вон показались из воды первые черные камни, вон вскипает второй бурун. Ваня еще издали увидел место, где река словно обрывалась. Здесь брызги и пена, казалось, висели в воздухе. Острыми и высокими зубьями торчали из воды внизу черные камни.
«Не проскочить… — мелькнула в голове мысль. — В лодке можно, и на плоту вдвоем, а одному хана… К берегу не пристать: поздно...»
Только сейчас отчетливо представил себе Ваня, что нужно было делать раньше: оставить плот выше порога, затем спуститься пешком и только ниже порога строить новый плот. На мгновение он занят этой мыслью, но уже в следующее мгновение стал быстро выгребать вправо, отводя передние концы бревен от надвигающегося с бешеной быстротой камня. Он уже не замечает, что по плоту перекатываются волны. Вот плот резко повернуло вправо, при этом он прокатился по скрытому в воде другому камню, а впереди уже стоят новые. Ваня, сколько хватает сил, отгребает в сторону, проносится один камень, второй, но вдруг удар, треск. Толчок сбивает его с ног. Падая, успевает схватиться за бревна, но они почему-то поднимаются вверх, а затем стремглав летят вниз. Холодом обдает все тело, затем бревна опять поднимаются вверх. Он видит высокое солнце, но в тот же миг что-то тупое и тяжелое бьет по голове, в глазах плывут красные, зеленые и черные круги. Захлебываясь, Ваня проваливается в холодную и кипящую бездну реки…
