Вспышка молнии за горой - [17]
Время расплаты
За былые беспутные годы.
Их было так много!
Счет пришел вовремя,
И кредитор принимает
Лишь одну,
Окончательную выплату.
Значит,
Можно вполне и поплавать.
Cold Summer
Расплата за преступление
В больнице палата стоит
Пятьсот пятьдесят долларов в сутки,
И это – только палата!
Самое странное,
Что при всем при том
В некоторых палатах
Содержатся заключенные.
Я видел – лежат,
Прикованные к кроватям,
Обычно – за щиколотку.
Пятьсот пятьдесят в сутки да плюс питанье -
Это ли не шикарная жизнь?
Первоклассная медицина
И два охранника
На посту.
И тут, значит, я со своим раком,
Брожу в халате
По коридорам и размышляю:
Если я выживу,
Мне придется годами
Выплачивать по больничным счетам,
А заключенным,
Черт побери,
Не надо платить ни цента!
Не то чтобы я совсем
Не сочувствовал этим ребятам,
Но стоит задуматься: если
Что-нибудь вроде
Пули в ягодице
Приносит столько внимания,
Медицинского и иного,
А потом из больницы
Даже счетов не придет -
Может, в свое время
Я род занятий
Выбрал неверно?
Crime Does Pay
Теряю вес
В половине шестого утра
Меня разбудил неприятный звук:
Что-то тяжелое и большое
По линолеуму катили.
Открылась дверь.
В палату, еще темную,
Ввалилось странное нечто.
Оно походило на крест огромный,
Но оказалось всего лишь весами.
«Вас надо взвесить», – мягко, но непреклонно
Сказала сестра,
Полная, чернокожая.
«Прямо сейчас?» – вопрошаю.
«Да, дорогуша. Давайте,
Встаньте-ка на весы…»
Я поднялся с постели.
До весов дотащился. Встал.
С равновесием были проблемы -
Я был болен и слаб.
Она, пытаясь определить мой вес,
Задвигала гирьками -
То туда, то сюда.
«Посмотрим… Посмотрим… Ну…»
Я собирался уже свалиться с весов,
Когда сестра наконец сказала:
«Сто восемьдесят пять фунтов».
На следующее утро
Это уже был медбрат -
Веселый, чуть пухлощекий парень.
Вкатил он весы. Я залез.
Он тоже не без труда
Задвигал гирьками взад и вперед,
Вес мой
Определить пытаясь.
«Я еле стою», – говорю.
«Еще минутку», – сказал он.
Я собирался уже свалиться, когда он сказал:
«Сто восемьдесят четыре».
Снова забравшись в постель,
Я стал ждать анализа крови -
Каждый день, ровно в шесть утра…
Что-то необходимо делать,
Подумал я.
Однажды я с этих весов
Свалюсь
И раскрою себе череп.
В общем, днем я отправился поговорить
Со старшей медсестрой.
Она внимательно слушала.
«Ну, хорошо, – сказала она наконец. -
Мы не станем
Вас взвешивать ежедневно.
Только три раза в неделю -
Понедельник,
Среда и суббота.
Я выразил ей благодарность.
«Я запишу все что надо в вашей карте», -
Сказала она.
Уж не знаю, что она там записала
В моей карте,
Только не взвешивали меня
Больше ни разу -
Ни в понедельник, ни в среду
И ни в субботу -
Вообще ни разу, а я
Пролежал в больнице
Еще
Целых два месяца.
По правде, я даже ни разу не слышал
Мерзкого звука весов,
Катящихся по коридору.
Наверно, они вообще перестали
Взвешивать пациентов -
Ну, может быть, иногда
Взвешивали друг друга…
Господи Боже, в конце концов
С этой проклятой штукой
Было так трудно работать!
Throwing My Weight Around
…и покатили койку
Стоя ко мне спиной, медсестра сказала:
«Необходимо удалить
Воздушные пузыри».
Я стал кашлять и кашлять,
Дрожать и дрожать,
Дергаться и метаться.
Дышать я не мог, лицо горело,
Но хуже всего было спине -
Черная, невыносимая боль
В самом низу позвоночника.
Следующее, что помню -
Громко завыли гудки
И они покатили койку -
Пять или шесть медсестер.
На мне была кислородная маска,
Трубочки в ноздри вонзались,
И я опять мог дышать…
Меня вкатили в большую палату напротив
Комнаты отдыха медсестер,
Все было как в кино. Меня прицепили к машине,
По экрану которой плясали тонкие
Голубые линии.
«Вам нужен еще кислород?» -
Спросила одна из сестер.
«Попробуем обойтись».
Все пошло хорошо.
«Во сколько мне обойдется
Эта палата?» – спросил я.
«Не беспокойтесь,
Лишнего мы не возьмем».
Чуть позже они явились
С переносным аппаратом
И сделали мне рентген.
«И как же долго мне находиться
В этой палате?»
«До утра, если кто-нибудь в ней
Не будет нуждаться еще сильнее».
Потом примчалась жена.
«Господи, я захожу в твою палату,
А там – пусто! Ни койки нет, ничего!
Почему ты здесь?»
«Еще не определили».
«Но ведь должна быть причина!»
«Это уж точно».
В общем, я не был мертв. Рядом сидела жена,
Смотрела, как по экрану пляшут
Тонкие линии,
А я смотрел, как медсестры
На звонки отвечают
И читают в блокнотах записи.
По правде, мне было
Скорее приятно и почти любопытно,
Хотя в палате не было телевизора
И я не сумел посмотреть
Турнир сумо
По восемнадцатому каналу.
Назавтра мне доктора
Сообщили, что не имеют понятья,
Чем вызвано было случившееся.
Медсестры взялись за мою койку
И покатили ее назад -
В старую палату
С маленьким окошком,
Верным моим унитазом
И маленьким изображеньем Христа,
Что они прибили к стене
На третий
Мой день в больнице.
They Rolled the Bed out of There
Ползком
Улицы расплываются перед глазами.
Я теперь улыбаюсь редко. Цепляюсь
За дрожащие белые стены.
Я уже вижу финиш,
А стойла полны
Молодыми, горячими
Скакунами.
Толпа кричит – быстрее, быстрее!
А я
Кутаюсь в старый
Зеленый халат -
Прожженный насквозь облученьем мужик,
Болтающийся
В петле мечты.
Желаете что-нибудь миру сказать,
Сэр?
Нет, не желаю.
Хотели б начать все сначала?
Нет, не хотел бы.
Научились чему-нибудь
На этом горьком опыте? Не научился.
Совет молодым поэтам?
Роман «Женщины» написан Ч. Буковски на волне популярности и содержит массу фирменных «фишек» Буковски: самоиронию, обилие сексуальных сцен, энергию сюжета. Герою книги 50 лет и зовут его Генри Чинаски; он является несомненным альтер-эго автора. Роман представляет собой череду более чем откровенных сексуальных сцен, которые объединены главным – бесконечной любовью героя к своим женщинам, любованием ими и грубовато-искренним восхищением.
Чарльз Буковски – культовый американский писатель, чья европейская популярность всегда обгоняла американскую (в одной Германии прижизненный тираж его книг перевалил за два миллиона), автор более сорока книг, среди которых романы, стихи, эссеистика и рассказы. Несмотря на порою шокирующий натурализм, его тексты полны лиричности, даже своеобразной сентиментальности. Буковски по праву считается мастером короткой формы, которую отточил в своей легендарной колонке «Записки старого козла», выходившей в лос-анджелесской андеграундной газете «Открытый город»; именно эти рассказы превратили его из поэта-аутсайдера в «кумира миллионов и властителя дум», как бы ни открещивался он сам от такого определения.
Вечный лирический (точнее антилирический) герой Буковски Генри Чинаски странствует по Америке времен Второй мировой… Города и городки сжигает «военная лихорадка». Жизнь бьет ключом — и частенько по голове. Виски льется рекой, впадающей в море пива. Женщины красивы и доступны. Полицейские миролюбивы. Будущего нет. Зато есть великолепное настоящее. Война — это весело!
«Хлеб с ветчиной» - самый проникновенный роман Буковски. Подобно "Приключениям Гекльберри Финна" и "Ловцу во ржи", он написан с точки зрения впечатлительного ребенка, имеющего дело с двуличием, претенциозностью и тщеславием взрослого мира. Ребенка, постепенно открывающего для себя алкоголь и женщин, азартные игры и мордобой, Д.Г. Лоуренса и Хемингуэя, Тургенева и Достоевского.
Это самая последняя книга Чарльза Буковски. Он умер в год (1994) ее публикации — и эта смерть не была неожиданной. Неудивительно, что одна из главных героинь «Макулатуры» — Леди Смерть — роковая, красивая, смертельно опасная, но — чаще всего — спасающая.Это самая грустная книга Чарльза Буковски. Другой получиться она, впрочем, и не могла. Жизнь то ли удалась, то ли не удалась, но все чаще кажется какой-то странной. Кругом — дураки. Мир — дерьмо, к тому же злое.Это самая странная книга Чарльза Буковски. Посвящается она «плохой литературе», а сама заигрывает со стилистикой нуар-детективов, причем аккурат между пародией и подражанием.А еще это, кажется, одна из самых личных книг Чарльза Буковски.
Чарльз Буковски – один из крупнейших американских писателей XX века, автор более сорока книг, среди которых романы, стихи, эссеистика и рассказы. Несмотря на порою шокирующий натурализм, его тексты полны лиричности, даже своеобразной сентиментальности.Свой первый роман «Почтамт», посвященный его работе в означенном заведении и многочисленным трагикомическим эскападам из жизни простого калифорнийского почтальона, Буковски написал в 50 лет. На это ушло двадцать ночей, двадцать пинт виски, тридцать пять упаковок пива и восемьдесят сигар.
«Некто приходит в ФМС и подаёт справку: — Справка из морга о том, что я умер. Отметьте, что я умер». (с). По традиции автора — изложен только практический опыт. 18+. Присутствует обсценная лексика.
Был жаркий день в Вирджинии, во время Великой Депрессии, когда автобус сломался на пустынной лесной дороге. Пассажирам было сказанно, что ремонт продлится до завтра, так что… Что они будут делать сегодня вечером? Какая удача! Просто вниз по дороге, расположился передвижной карнавал! Последним человеком, вышедшим из автобуса, был писатель и экскурсант из Род-Айленда, человек по имени Говард Филлипс Лавкрафт…
Боб Джонс — совершенно обычный парень. У него хорошая работа и милая девушка. И все же Боб считает, что у него есть проблема: никто не замечает его, никто его не помнит. Там, где обычный человек проходит неузнанным, Боба Джонса… игнорируют. Но однажды его заметили. Его запомнили. Но хотел бы он остаться незаметным, потому что у незнакомца, назвавшегося Филиппом, на уме что-то ужасное. Он желает мести — мести миру, который давно игнорирует не только Боба, но и других. Для лиц старше 18 лет.
Ольга Комарова (1963–1995) — автор из круга московско-ленинградского андерграунда второй половины 80-х годов прошлого века. Печаталась в самиздатском «Митином журнале», рижском журнале «Третья модернизация» и других коллективных проектах. В 1999 году в издательстве «Колонна» вышел тиражом 250 экземпляров сборник ее рассказов «Херцбрудер». В прозе Комаровой ранний российский постмодернизм ведет тяжелую позиционную борьбу с православным юродствующим феминизмом. В начале 1990-х Комарова обратилась в радикальное православие и запретила издавать свои тексты после смерти, а значительную часть написанного уничтожила.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Первый сборник "Растаманских народных сказок" изданный в 1998 году тиражом 200 экземпляров, действительно имел серую обложку из оберточной бумаги с уродским рисунком. В него вошло 12 сказок, собранных в Полтаве, в том числе знаменитые телеги "Про Войну", "Про Мышу" и "Про Дядю Хрюшу". Для печати тексты были несколько смягчены, т.к. аутентичные версии многих сказок содержали большое количество неприличных слов (так называемых "матюков"). В то же время, сказки распространились по интернету и получили широкую известность именно в "жестких" версиях, которые можно найти на нашем сайте в разделе "Only Hard".