Вспять: Хроника перевернувшегося времени - [73]

— Подвезти? — спросил Владя.

— А елку куда?

— На багажник, на крышу.

— Да нет, пешком пройдусь.

— Как она?

— Кто?

— Жизнь?

— Ты спросил!

— Да, я спросил, — хмыкнул Владя, сам удивляясь, что из него выскочил этот глупый вопрос.

Помолчали.

Все меньше интереса и желания говорить у старых друзей и знакомых. Слишком много знают о себе, о прошлом и будущем — в том числе о том будущем, которое в прошлом.

— А зачем елка-то, если она все равно исчезнет? — спросил Владя.

На этот раз вопрос был резонный, но ответить тоже сложно. Илья только пожал свободным плечом.

— Ясно, — сказал Владя. — Ну, как бы с наступающим.

— Как бы да.

Илья пошел дальше.

До самого дома ему никто из знакомых больше не встретился — только собака перебежала дорогу, не глянув на неинтересного ей человека (собак, кстати, в Рупьевске стало почему-то заметно меньше), да старик какой-то, перебираясь через сугроб, отвернулся от Ильи. Оживший, наверное. Ожившие, порадовавшись первые дни, потом, как правило, начинают стесняться бывших знакомых.

Словно что-то нехорошее сделали, хотя ни в чем не виноваты.

Илья отряхнул на крыльце елку, втащил ее в дом, с нарочитой бодростью пристукнул об пол:

— И вот она, нарядная, на праздник к нам пришла!

Отец ничего не сказал. Он сидел за столом и ел жареную картошку с квашеной капустой. Еда не праздничная, но отец этим как бы подчеркивал, что не признает праздника. Разносолов, оставшихся с прошлого новогодия, он не касался.

Оттаивающая елка испускала густой праздничный дух, Ирина Ивановна улыбнулась, отвернувшись к печке, а Геннадий Васильевич, наоборот, еще больше посуровел.

— И так леса редеют, а ты природу губишь!

— Ничего, они теперь гуще будут. А когда-то в наших местах вообще сплошные леса были.

— Слава богу, не доживем.

— Дров принести еще? — спросил Илья.

— Да можно, — ответила Ирина Ивановна.

Илья вышел во двор.

Под навесом была сложена поленница, заготовленная с осени (впрочем, никто ее не готовил, сама сложилась, прибавляясь каждую ночь), но Илья взял несколько целых поленьев и с удовольствием расколол — у только что наколотых дров и цвет, и запах лучше. А главное, ощущение чего-то тобой сделанного, а не приготовленного заранее.

Илья поставил елку, нарядил, повесил гирлянду — всё делал быстро, аккуратно, чтобы долгой канителью не раздражать отца, который, поужинав, читал толстую истрепанную книжку. Это был роман «Петр Первый» Алексея Толстого, любимая книга отца. «Хорошо и просто пишет, — отзывался он об авторе. — А главное дело, почитаешь и поймешь: ничего не изменилось!»

Илья, налив кружку горячего чаю, пошел в свою комнату.

Теперь у него нет компьютера, нет, конечно, и подключения к Интернету, у него даже мобильного телефона еще нет Жили без всего этого, не тужили, а теперь как не хватает!

Именно из-за угасания Интернета инициатива Славы Посошка и его единомышленников, названная «Будущее — завтра!», кончилась ничем. Не удалось собрать интеллектуальные силы, не удалось провести акцию одновременного волевого усилия… Ничего не удалось.

Приближался очередной Час Ноль.

Илья включил маленький телевизор, стоявший на тумбочке. С наушниками, чтобы звук никому не мешал.

Он ждал сегодняшней трансляции.

По идее. Путин, вторично временно исполняющий обязанности президента — с января, то есть теперь до января 2000 года, — должен вернуть полномочия Ельцину. А не вернет, так сами вернутся. Но власти законодательная и исполнительная на протяжении всех этих катившихся назад лет старались соблюдать процедуру. Были выборы и в региональные органы, и в Думу, и президентские, как положено, хотя некоторым мятущимся оппозиционерам казалось смешно выбирать тех, кто уже отсидел на своих местах положенный срок, о чем они, естественно, заявляли вслух. Но их и раньше не слушали, а теперь тем более.

Таким же образом выбирали в последний раз Путина — в марте двухтысячного, хотя он уже отбыл свой первый срок, если по прежнему счету. Люди голосовали как попало, многие откровенно издевательски, только зря расходуя эмоции: во-первых, подсчет предыдущих дней уже продемонстрировал победу действовавшего президента с результатом 52,94 %, во-вторых, и без всяких выборов на другой день он возвращался в должность исполняющего обязанности.

Илья рассеянно смотрел и слушал какой-то концерт: было ощущение, что от тех концертов, которые транслировались через десять с лишним лет, он ничем не отличается — те же лица, те же песни, те же шутки, разве что качество картинки стало хуже. В комнате родителей телевизор молчал: отец не разрешал включать его, чтобы фальшивый праздник не проник через экран в его, как он выражался, тоже фальшивую жизнь. Илья жалел мать: она бы не прочь посмотреть, развлечься. Женщины все-таки быстрей мужчин приспосабливаются к любым обстоятельствам, хотя страшно видеть, что с ними стало после того, как они перестали рожать. Половина семей развалилась от этого, хотя сохранялось вынужденное совместное жительство.

Илья думал, что для тех, кто старше, настоящее веселье еще впереди. Еще их Горбачев поздравит, а потом Черненко, потом Андропов. Брежнев. Хрущев… Или при Хрущеве такого обычая еще не было — поздравлять по телевизору? Телевизоры ведь мало у кого тогда были…