Вспомнить, нельзя забыть - [46]

Бестолковые зрители,

Не понять им никак,

Что к их тихой обители

Подбирается враг.

Не о крохотном счастьице

Звон коротеньких строф,

А о тайной участнице

Мировых катастроф.

И пока не повешена,

Что урвешь, то урви!

Катастрофа замешана

На солдатской крови…

…………………………………………………………

Такие живут недолго!

Их родина? Рона и Волга,

Одесса, Париж и Вена.

Отец — золото, мать — измена.

Такие не просят пощады,

Давно ко всему готовы.

Расстрел? Повязку не надо!

Защитник? Молчать, ни слова!

…………………………………………………………

Пляску жизни танцуй же, танцуй!

Ты, танцуя, должна умереть…

По прекрасным плечам, по лицу

Злобно хлещет солдатская плеть!

Вот тебе! — За солдатскую боль…

Вот тебе! — За солдатскую кровь…

Ременная из скрученных воль

Рассечет твою тонкую бровь.

А пока что — прикушена боль,

А пока что — не скручена плеть;

У тебя не последняя роль

На спектакле военных действий;

Так танцуй же, шпионка, действуй!

Чтоб потом… умереть!..

1929 г.

ЛЕШАЧОНОК

Возле речки Модяговки,

Возле старого моста,

Под кустом нашла ребенка

Без рубашки, без креста.

Я обрадовалась детке,

Понесла скорей домой.

Шла дорогой и мечтала:

Воспитаю, будет мой!

Спал мой маленький найденыш.

Принесла, огонь зажгла,

Положила на кушетку,

Присмотрелась… Обмерла…

Вижу, (Господи, Исусе!)

Не ребенок, не щенок,

А покрытый шерстью серой

Жалкий маленький клубок.

Вместо ручек — пара лапок,

Головенка вся в пуху,

А на ней два бугорочка,

Вместо рожек наверху.

Хоть и мордочка собачья,

Но копытца на ногах!

Разглядела, отшатнулась…

И закрался в душу страх.

Поняла, что тварь лесную

Вместо детки я нашла.

Вместо детки лешачонка

Я в приемыши взяла.

Потерял, должно быть, маму

В этом городе чужом.

Больно стало, жалко стало…

Что ж, приму сиротку в дом.

Не в советском ли подвале

Леший твой папа сидит?

Жив ли он еще? Едва ли:

Сердцем чувствую — убит…

Убежала лешачиха

За границу из тайги

И сынишку утащила,

Чтоб не отняли враги.

В юбке с пышными борами,

В белом ситцевом платке

По китайским деревушкам

Шла в тревоге и тоске.

Подавали китаянки

Ей пампушки: «Сеза ю!»

Шла, сутулясь и тоскуя,

Помня родину свою.

В Харбине остановилась.

И в питомнике густом

Порешила на чужбине

Лешачиный строить дом.

Возле речки Модяговки,

Возле старого моста,

Положила спать малышку

В тень зеленого куста.

А сама на мостик вышла,

Но взвилась столбушкой пыль.

Трах! И маму — лешачиху

Раздавил автомобиль!

………………………………

Спи, мой серый лешачонок,

Ты нашел себе приют,

И тебя уж я ручаюсь,

Не посадят, не убьют.

Молока дала я детке,

Полакал — и снова спит,

Простодушно на кушетке

Носом — пуговкой сопит.

Не щенок и не ребенок, —

Серый маленький клубок,

Беспризорный лешачонок,

Русский сказочный зверек!

Может быть, принес мне счастье

Он, найденыш неспроста,

Возле речки Модяговки,

Возле старого моста.

НА АЛТАЕ

Отдохнем от жизни, помечтаем,

Ты, как я, немного фантазер.

Будем жить с тобой мы на Алтае

Около сапфировых озер.

Вдалеке от скуки современной

В душу радость ясная сойдет.

Мы построим домик пятистенный

Обнесем заплотом огород.

Буду печь я вкусное печенье,

Ты — читать газеты у стола.

И придет в гости, в воскресенье,

Батюшка из ближнего села.

На обед гостям уху сварю я,

Заколю цыпленка пожирней.

И расскажет матушка, горюя,

Что украли курицу у ней.

Всколыхнет июльский горный ветер

Тюлевую штору на окне…

И скажу я: «Счастье есть на свете,

Это — жизнь в отеческой стране!»

Знаешь, я наплакалась, мечтая

О крутых вершинах синих гор.

Это будет, милый, на Алтае,

Около сапфировых озер…

Апрель 1933 г.

ОБРЕЧЕННАЯ МУЗА

Ты родилась из Русского пожара.

Явилась мне в пороховом дыму.

Упала я, сраженная ударом,

И… встала по приказу твоему!

Ты в той стране, где жизнь дешевле репы,

Где человечью кровь, как воду, льют

Где не по-женски женщины свирепы,

Не любят, не мечтают, не поют.

Не красным ли платочком кумачовым

Прикрыла шелк остриженных волос,

Праправнучка Емельки Пугачева,

С глазами, потемневшими от гроз?

О, нет, среди «проклятьем заклейменных»

Ты не поешь «интернационал»,

И глаз твоих, больших и удивленных,

Никто в толпе советской не видал.

А, может быть, по чуждым заграницам

Мытаришь за гроши свою красу?

Твои родные чары — небылицы

От глаз чужих укрою и спасу.

……………………………………………………………………….

Люди нынче измельчали,

Скучно Музе меж людьми…

Уходи от злой печали

И меня с собой возьми.

И от этой серой пыли,

От ненужной суеты

Ты уходишь? Не в скиты ли?

Полно, где теперь скиты?!

Удивленные, большие

Глянут очи на меня.

Кто ты? Тихая Россия?

Или молодость моя?

Потайной из рая дверцей

Вдруг выходит Гумилёв,

С большевицкой пулей в сердце,

Беспощаден и суров.

Гневом-горечью сгорая,

Потемнее выбрав ночь,

Он ушел тайком из рая,

Чтобы Родине помочь.

У него ли за плечами

Блещут светом два крыла?

О душе его ночами

Пели гимн колокола…

На геройство не готова,

Но за боль моей любви —

Светлой смертью Гумилёва,

И меня благослови!

ТРЕВОГА

Друг, живущий у чужого моря,

Слушай крик мой через версты в даль!

У меня опять большое горе,

В домик мой опять вошла печаль.

Не сердись, что снова беспокою,

Но черна, как ночь, моя беда…

Многое случалось, но такое

Не бывало право, никогда,

Цел пока мой домик под горою,

Цел высокий тополь под окном;

И глухой полночною порою

Не грохочут выстрелы кругом.

Мой приют — страна совсем чужая,

Все чужое: сад, ограда, дом,

Где живу, подчас воображая

Родину забытым давним сном.