Всевеликое войско Донское - [70]
Вечером около часа читал свой доклад председатель совета управляющих генерал-лейтенант Богаевский о внешнем положении Войска Донского. Он напирал на то, что теперь, при осуществлении единого командования, Войско Донское может ни за что не тревожиться, так как сила Добровольческой армии несокрушима и дело находится в надежных руках.
После генерала Богаевского говорил генерал Денисов. Бледный, страшно исхудавший за эти последние дни, нервный и измученный чрезмерной лихорадочной работой и бессонными ночами, он на ряде громадных наглядных карт и схем пояснил Кругу, что Войско Донское поставлено в слишком тяжелые условия борьбы. Десять месяцев войны, зима, необычайно суровая в этом году, болезни не могли не отозваться на нем.
– Утомление казаков, – говорил Денисов, – чувствовалось ясно еще в ноябре месяце. Начальник штаба генерал Поляков докладывал, что его не радуют все те огромные успехи, какие были нами достигнуты, и если нам не будет оказана посторонняя помощь, то вряд ли мы удержим все то, чем завладели.
Второй причиной была гибель надежды на иноземную помощь, – продолжал командующий, – об этой помощи много говорилось и писалось, и фронт слишком долго ждал прибытия этой помощи. Нам присылалось много телеграмм с вопросом: когда же, наконец, придут союзники? И их неприход сыграл роковую роль.
Но главную роль в наших неудачах сыграла агитация. Агитация не только большевистская, пустившая в ход все средства – подкупы, посулы, обман, клевету и прочее, но и другие, которые выражались в том, что общественные деятели домогались несколько раз моего свержения, настаивая несколько раз на моей отставке.[53]
По окончании доклада генерала Денисова на трибуну начали выходить один за другим все те генералы и штаб-офицеры, которые были в свое время удалены генералом Денисовым от службы и добились звания членов Войскового Круга. Вышел генерального штаба полковник Бабкин, удаленный за трусость и глупость, вышел генерал Семилетов, лихой предводитель детских партизанских отрядов, эксплуатировавший детей и командовавший партизанами из такого далека, где не слышны были пушечные выстрелы, удаленный за неправильно составленные отчеты, вышел генерального штаба полковник Гнилорыбов, удаленный за трусость и агитацию против атамана, генерал-лейтенант Семенов, обвиненный в лихоимстве в Ростове, и, на конец, генерал-майор Сидорин.
Они задавали совершенно праздные, но волнующие большинство Круга, серую его часть, вопросы:
– Достаточно ли было уделено внимания нуждам фронта и нуждам станиц?
– Посетил ли командующий армией все важнейшие пункты фронта и беседовал ли с казаками?
– Были ли своевременно приняты меры против злоупотреблений реквизициями, особенно против действий монархической организации так называемой Южной армии и ее карательных отрядов?
– Приведены ли в исполнение принятые Войсковым Кругом постановления о пособии семьям мобилизованных, о вознаграждении за утраченных лошадей, имущество и прочее? (Более чем на два миллиарда рублей!)
– Была ли армия обута и одета?
– Почему своевременно не были мобилизованы иногородние?
– Обращалось ли достаточное внимание на состояние железных дорог? На санитарную часть? На состояние вооружения?
И наконец, после только что обнародованного ряда писем атамана к генералу Деникину уже не с просьбами, а с мольбами о помощи, один из членов Круга задал вопрос:
– Не было ли в силу излишней самоуверенности в своих силах отклонено предложение помощи со стороны Добровольческой армии?
Генерал Денисов с полным спокойствием и самообладанием отвечал на все яростные на него нападки Атаман видел явную преднамеренность многих вопросов – ведь должны же были понимать те, кто их задавал, что la plus jolie tille ne peux donner plus guelle[54] – знали же они экономическое, финансовое и промышленное состояние Войска, знали, в каком состоянии были приняты Войском железные дороги? Они знали одно: qui s'excuse s'accuse,[55] и они поставили генерала Денисова в положение ученика, отвечающего на вопросы придирающегося к нему учителя. Эта моральная пытка командующего Донскою армиею продолжалась уже около трех часов, и все новые и новые ораторы шли к председателю, чтобы задавать новые бездельные вопросы и заставлять генерала Денисова оправдываться в преступлениях, которые он не совершал.
Это возмутило атамана.
Он потребовал себе слова и сказал:
– Вот уже три часа я присутствую при недопустимой травле командующего армией. Того, кто освободил от большевиков Новочеркасск, лично руководя атакующими цепями, того, кому Войско Донское обязано и своими победами, и своею свободою! Вот вся награда с вашей стороны за те тяжелые и ответственные труды, какие пали на его долю. На моих глазах он исхудал, изнервничался… Вы мне уже не раз говорили о его смене. Но если вы хотите бороться с врагом и дальше и побеждать его, то никакой смены быть не может. В бурю не вырывают руля у опытного и знающего море рулевого. Такие опыты до добра не доводят. Я спрошу всех тех генералов, которые сейчас с такою злобною критикою выступили против командующего армией, почему они не у дел и прячутся за его спину?
Краснов Петр Николаевич (1869–1947), профессиональный военный, прозаик, историк. За границей Краснов опубликовал много рассказов, мемуаров и историко-публицистических произведений.
Автобиографический роман генерала Русской Императорской армии, атамана Всевеликого войска Донского Петра Николаевича Краснова «Ложь» (1936 г.), в котором он предрек свою судьбу и трагическую гибель!В хаосе революции белый генерал стал игрушкой в руках масонов, обманом был схвачен агентами НКВД и вывезен в Советскую страну для свершения жестокого показательного «правосудия»…Сразу после выхода в Париже роман «Ложь» был объявлен в СССР пропагандистским произведением и больше не издавался. Впервые выходит в России!
Екатерининская эпоха привлекала и привлекает к себе внимание историков, романистов, художников. В ней особенно ярко и причудливо переплелись характерные черты восемнадцатого столетия – широкие государственные замыслы и фаворитизм, расцвет наук и искусств и придворные интриги. Это было время изуверств Салтычихи и подвигов Румянцева и Суворова, время буйной стихии Пугачёвщины…В том вошли произведения:Bс. H. Иванов – Императрица ФикеП. Н. Краснов – Екатерина ВеликаяЕ. А. Сапиас – Петровские дни.
Дневник Начальника конвоя Российской Императорской Миссии в Абиссинии в 1897-98 году.
Известный писатель русского зарубежья генерал Петр Николаевич Краснов в своем романе «Ненависть» в первую очередь постарался запечатлеть жизнь русского общества до Великой войны (1914–1918). Противопоставление благородным устремлениям молодых патриотов России низменных мотивов грядущих сеятелей смуты — революционеров, пожалуй, является главным лейтмотивом повествования. Не переоценивая художественных достоинств романа, можно с уверенностью сказать, что «Ненависть» представляется наиболее удачным произведением генерала Краснова с точки зрения охвата двух соседствующих во времени эпох — России довоенной, процветающей и сильной, и России, где к власти пришло большевистское правительство.
Нигилисты прошлого и советские историки создали миф о деспотичности, и жестокости Александра II.В ином свете видят личность царя и время его правления авторы этого тома.Царь-реформатор, освободитель крестьян от крепостной зависимости – фигура трагическая, как трагичны события Крымской войны 1877 – 1878 гг., и роковое покушение на русского монарха.В том вошли произведения:Б. Е. Тумасов, «ПОКУДА ЕСТЬ РОССИЯ»П. Н. Краснов, «ЦАРЕУБИЙЦЫ».
Hoaxer: интересные очерки об осаде Севастополя во времена Крымской войны, написанные крымским историком.Об авторе:Шавшин Владимир Георгиевич — Историк, краевед, член Союза журналистов Украины, член Национального союза писателей Украины, лауреат республиканской премии Крыма, заслуженный работник культуры Украины. Кандидат исторических наук. Автор книг по истории Крыма, Севастополя и Балаклавы: «Балаклавский Георгиевский монастырь», «За веру и Отечество» (в соавторстве), «Альминское сражение», «Балаклава», «Бастионы Севастополя», «Каменная летопись Севастополя», «Имя дома твоего».[1] — примечания, где {*1} — Так помечены ссылки на постраничные примечания. {1} — Так помечены ссылки на литуратуру и источники.
Монография затрагивает мало изученные в отечественной науке проблемы источниковедения, социальной истории и истории христианской церкви в Западной Европе. Исследуется текст «Деяний архиепископов гамбургской церкви» – сочинения, принадлежащего немецкомхронисту второй половины XI в. Адаму Бременскому. Рассмотрены не которые аспекты истории Гамбург-Бременского архиепископства в эпоху северных миссий (IX – сер. XII в.), отдельные вопросы истории проникновения христианской религии в средневековую Скандинавию.
На страницах этой книги содержатся сведения о самых громких убийствах, которые когда-либо были совершены человеком, об их причинах и последствиях. Перед читателем откроются тайны гибели многих знаменитых людей и известных всему миру исторических личностей: монархов и членов их семей, президентов, революционеров и современных политических деятелей, актеров, певцов и поэтов. Авторы выражают надежду, что читатель воспримет эту книгу не только как увлекательное чтиво, но и задумается над тем, имеет ли право человек лишать жизни себе подобных.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Более 60 лет прошло со дня окончания советско-японского вооруженного конфликта на границе между Монголией и Китаем, получившего в советско-российской историографии название "бои на реке Халхин-Гол". Большую роль в этом конфликте сыграла авиация. Но, несмотря на столь долгий срок, характер и итоги воздушных боев в монгольском небе до сих пор оцениваются в нашей стране и за рубежом с разных позиций.
Среди учебных изданий, посвященных европейскому Средневековью, книга Г.Г.Кенигсбергера стоит особняком. Автор анализирует события, происходившие в странах как Западной, так и Восточной Европы, тесно увязывая их с теми процессами в социальной и культурной жизни, которые развивались в Византии, исламском мире и Центральной Азии Европа в 400-1500 гг. у Г.Кенигсбергера – это отнюдь не «темные века», а весьма динамичный период, в конце которого сформировалась система ценностей, оказавшая огромное влияние на все страны мира.Книга «Средневековая Европа, 400-1500 годы», открывающая трехтомник «История Европы», была наиболее успешным изданием, вошедшим в «Серебряную серию» английского издательства Лонгман (ныне в составе Пирсон Эдьюкейшн).Для студентов исторических факультетов и всех интересующихся медиевистикой.