Всемирная история. Древний Рим. Эпоха великих завоеваний - [112]

Новый Карфаген был расположен на глубоко вдававшемся в залив высоком полуострове, соединявшемся с материком лишь узким перешейком, шириной не более 400 метров (Полибий определяет его ширину в два стадия). Окруженный со всех сторон морем город казался чрезвычайно удобным для обороны, и именно этой уверенностью защитников в неприступности крепостных стен решил воспользоваться Сципион. Встав лагерем на перешейке и заблокировав город с моря, он приступил к штурму. Оборонявший Новый Карфаген пунийский военачальник Магон попытался было завязать полевое сражение, однако вскоре был отброшен за крепостные стены, к которым со всех сторон подступили римляне с осадными лестницами. Значительная часть стоявших на стенах воинов в панике оставили свои посты, однако и без надежной защиты город оставался неприступным. Стены были столь высоки, что лишь немногие лестницы могли достать до их верха, а поднимавшиеся по ним римляне не могли удержать равновесие и срывались вниз из-за головокружения. Лестницы не выдерживали тяжести взбиравшихся по ним и обрушивались, а тех воинов, которым все же удавалось вскарабкаться наверх, было несложно столкнуть вниз. Благодаря этому даже малыми силами гарнизон мог успешно отражать штурм. Приободренные этим карфагеняне вернулись на стены, уверенно отбивая все приступы римлян. Стало ясно, что захватить Новый Карфаген ударом в лоб невозможно, однако Сципион, судя по всему, на это и не рассчитывал. Еще до начала сражения, обращаясь к воинам, он заявил, что во сне ему явился сам Нептун, обещая помочь овладеть вражеской твердыней (Polyb. X, 11, 5–8; Liv. XXVI, 43, 2–9). За этими словами скрывалась задуманная военачальником военная хитрость. От местных рыбаков ему было известно, что во время отлива лагуна у западных стен Нового Карфагена мелеет и вода в ней едва доходит до колен. Дождавшись удобного момента, Сципион бросил свежие силы на штурм обращенных к суше участков цитадели, чтобы отвлечь защитников от участков крепостных стен, выходивших к морю. Тем временем отряд из 500 отборных воинов с самыми надежными лестницами скрытно подошел к городу с запада и беспрепятственно поднялся на никем не охранявшиеся здесь укрепления. Дальнейшее было делом нескольких минут – взломав с двух сторон ворота, римляне ворвались в город и в скором времени последние очаги сопротивления были подавлены, а оборонявший город Магон капитулировал (Polyb. X, 13, 11; 14; 15, 1–3 Liv. XXVI, 45, 6–9; 46, 1–7).

Захват Нового Карфагена стал для Испании событием не менее значимым, чем взятие Капуи для Италии. На этом театре военных действий произошел решительный перелом в пользу Рима, что быстро поняли иберийские племена, поспешившие порвать с пунийцами и переметнуться на сторону победителя. Способствовала этому и взвешенная политика Сципиона, который уделил немалое внимание налаживанию дипломатических контактов с местной племенной верхушкой. На родину было позволено вернуться всем освобожденным заложникам из иберийских племен, что сопровождалось заключением союзных договоров с Римской республикой. По сути, римский военачальник делал в Испании то же самое, что Ганнибал пытался осуществить в Италии – представал в роли освободителя местного населения от гнета поработителей, причем Сципиону это удавалось гораздо лучше – многие испанцы пополняли ряды его победоносного войска, прельщенные перспективой освобождения от карфагенского господства. Впечатляющей была и захваченная в Новом Карфагене добыча, составившая более 600 талантов золота и серебра, громадное количество военного снаряжения, 23 больших и 52 меньших баллисты, 120 больших катапульт и 281 меньших, 400 тыс. модиев пшеницы и 270 тыс. модиев ячменя, 18 военных и 63 транспортных корабля, причем на части последних был ценный груз. Эти трофеи давали возможность полностью обеспечить римское войско всем необходимым, а новоприобретенные союзники охотно пополняли его ряды. В качестве вспомогательных сил Сципион использовал также военнопленных, захваченных в Новом Карфагене. Даровав свободу 10 тыс. граждан города, остальных – главным образом молодежь и сильных рабов – он сделал гребцами на своем флоте, пообещав освободить их после окончания войны. Две тысячи городских ремесленников из полусвободного населения были объявлены государственными рабами. Им также была обещана свобода, если они проявят усердие (Polyb. X, 17–19; Liv. XXVI, 47; 49). Пример Нового Карфагена должен был убедить всех жителей Пиренейского полуострова в том, что им гораздо выгоднее принять сторону Рима, чем оставаться верными Карфагену.

Одновременно с этими событиями в Испании ухудшалось положение Ганнибала и в Южной Италии. Пока войска под командованием Марка Клавдия Марцелла и Фульвия Флакка сковывали действия основного войска Ганнибала и освобождали от пунийских гарнизонов второстепенные города Лукании и Гирпинской области, консул Квинт Фабий Максим повел свои легионы на Тарент. Захватить город ему удалось благодаря измене командира отряда бруттиев, принятых на службу командиром пунийского гарнизона города Карталоном. Римский военачальник захватил в городе 83 тыс. фунтов золота, несметное количество серебра и жестоко расправился с местными жителями за предательство Рима, обратив 30 тыс. из них в рабство (Polyb. VIII, 32–36; Liv. XXVII, 15, 16; Plut. Fab. XVIII, 7; App. VII, 34, 2). Развивая успех, римский военачальник вернул под власть Рима множество городов юга Италии. Положение Ганнибала, и без того незавидное после падения Капуи, значительно ухудшилось, поскольку отныне он мог рассчитывать на поддержку всего нескольких небольших греческих городков и не имел надежного выхода к морю. Неудачной оказалась и попытка карфагенского полководца заманить Фабия Максима в ловушку, подослав к нему притворных перебежчиков из Метапонта. Заявив о своей готовности сдать город римлянам при условии, что горожане не будут наказаны за переход на сторону пунийцев, посланцы должны были привести римское войско прямиком в расставленные Ганнибалом засады. Задуманное уже почти удалось, однако в последний момент Фабия остановили неблагоприятные предзнаменования, после чего вновь прибывших в лагерь представителей Метапонта подвергли пытке и они раскрыли план Ганнибала (Liv. XXVII, 16).