Всемирная история. Древний Рим. Эпоха великих завоеваний - [114]

Уже на следующий день римляне вывели воинов из лагеря и выстроили в боевые порядки. Готовился к битве и Гасдрубал, однако, заметив в римских рядах уставших лошадей и старые щиты, заподозрил неладное и уклонился от сражения. Вскоре догадки пунийского полководца подтвердились, поскольку в римском лагере, где до этого сигналы давались один раз, теперь сигналили дважды – для двух консульских армий. Поняв, что теперь ему противостоят оба римских полководца, Гасдрубал попытался покинуть лагерь и оторваться от неприятеля, однако проводники карфагенского войска сбежали, и не знавший местности полководец был настигнут римлянами на берегу реки Метавр, где вынужден был принять бой в крайне неудачных для себя условиях. Пунийскому военачальнику пришлось значительно сузить свой строй, существенно увеличив глубину построения. Вперед он выставил десять боевых слонов, за которыми стояли лигуры. На правом фланге построения Гасдрубал расположил иберов, на левом – галлов. В римском войске центром боевых порядков командовал претор Луций Порций Лицин, левый фланг возглавил консул Марк Ливий, которому согласно очередности принадлежало в тот день право верховного главнокомандующего, а правый – Клавдий Нерон.

В начале сражения Гасдрубал бросил в атаку слонов и часть сил из центра и с правого фланга на левый фланг римлян. Завязавшаяся здесь битва была упорной и ожесточенной, слоны вначале потеснили римлян, но затем, обезумев под градом камней, дротиков и подожженных стрел, принялись топтать также ряды собственной пехоты, внося хаос и сумятицу. На противоположном крыле построений обеих армий активным боевым действиям препятствовал холм, разделявший порядки кельтов и когорт под командованием Нерона. Оказавшись не у дел, консул во главе нескольких когорт, взятых с правого фланга римского строя, обогнул римское построение с тыла, вышел на левый фланг, обогнул его и ударил по иберам под командованием Гасдрубала с фланга и тыла. Этот смелый маневр решил исход всего боя. Оказавшись в быстро смыкавшемся полукольце, иберы не смогли организовать сопротивление и были чуть ли не поголовно истреблены. Та же участь постигла и многих лигуров. В несколько более выгодном положении оказались галлы, бежавшие с поля боя. В пылу схватки погиб и сам Гасдрубал. Убедившись в невозможности отступить либо организовать действенное сопротивление, он бросился на коне в построение одной из римских когорт, предпочтя славную гибель капитуляции и плену. После этого армия Гасдрубала была полностью уничтожена, 56 тыс. воинов были убиты, 5 400 захвачены в плен. Погибли также шесть боевых слонов из десяти, причем большинство из них были убиты не римлянами, а самими пунийскими погонщиками, которые не могли совладать с взбесившимися животными. Римские потери при этом составили лишь 8 тыс. бойцов (Polyb. XI, 1; Liv. XXVII, 47–49; App. VII, 52; Oros. IV, 18). «Никогда за всю войну не было в одном сражении убито столько людей: карфагеняне расплатились за победу под Каннами гибелью полководца и войска», – писал о произошедшем Тит Ливий.

Гибель армии Гасдрубала стала событием, переломившим ход боевых действий в Италии. Всего за шесть дней консул Клавдий Нерон проделал обратный путь на юг Италии, к Канузию, где сообщил Ганнибалу о гибели его брата и разгроме пунийской армии. Для этого консул приказал подбросить на передовые посты карфагенян специально привезенную отрубленную голову Гасдрубала, а также выставить перед вражеским лагерем связанных пленных ливийцев. Двоих из них римский полководец отослал во вражеский лагерь, чтобы они рассказали там о поражении своего войска. Потрясенный известием Ганнибал, осознав, что план переломить ход войны на Апеннинском полуострове потерпел крах, приказал отступить из Апулии в Бруттий и переселил туда же жителей Метапонта и часть луканцев. По словам Аппиана, с этого момента пунийский военачальник смирился с уходом в скором времени из Италии и потому стал позволять разного рода бесчинства по отношению к местному населению, в благосклонности которого более не нуждался (Liv. XXVII, 51; App. VII, 54).

Не менее успешно для римлян разворачивались и боевые действия на Иберийском полуострове. Здесь Публию Сципиону противостояли ослабленные уходом Гасдрубала в Италию войска Магона Баркида и Гасдрубала, сына Гисгона. Главной их базой после потери Нового Карфагена стал Гадес. Понимая, что долго сдерживать римлян силами оставшихся войск не удастся, карфагенское правительство направило в Испанию опытного военачальника Ганнона, которому в кратчайшие сроки удалось сформировать новую армию из прибывших африканцев и многочисленных наемников из кельтиберов (Liv. XXVIII, 1, 1–4). Карфагеняне стремительно восстанавливали военный потенциал на полуострове, и, чтобы не допустить дальнейшего усиления противника за счет вербовки воинов из местных племен, Сципион решил действовать на опережение и неожиданно ударить по пунийцам. Для этого он направил пропретора Марка Юния Силана во главе 10 тыс. пехотинцев и 500 всадников к расположению войска Ганнона. Проводники провели римлян по малоизвестным местным дорогам так успешно, что до карфагенян даже не дошли слухи о приближении неприятеля. На расстоянии десяти миль от передовых отрядов врага разведчики сообщили Силану, что слева от дороги расположен крупный, но плохо охраняемый стан кельтиберов, а справа – хорошо укрепленный лагерь пунийцев. Выбор для нападения был очевиден – пропретор нанес удар по чувствовавшим себя в полной безопасности на родной земле кельтиберам. В завязавшееся сражение были втянуты и карфагеняне, действовавшие столь неудачно для себя, что Ганнон был захвачен в плен, а Магон Баркид с кавалерией и частью пехотинцев бежал к Гадесу (Liv. XXVIII, 1–2).